Сибирские огни, 1975, №11

ПИАНИСТ ИЗ РИГИ 87 И так же, как она, был всем сердцем предан ему. Разница была лишь в том, что она потеряла этот мир недавно, а он был только овеян его ды­ ханием. И Татьяне показалось, что она вышла из полосы холодного, лип­ кого тумана к солнцу. Оба были молоды... И любовь к Ставинскому ста­ ла смыслом ее жизни. Но все в этом мире относительно и непрочно. Война унесла обретенное счастье. Ставинский не вернулся. Все по­ иски потерпели неудачу. Татьяна поняла, что он погиб, ибо не могла до­ пустить в мыслях ничего другого. Если бы он остался в живых, то был бы с ней... Шли годы... И грустные мысли одинокой, тоскующей женщины по­ стоянно возвращались к поре недолгой, но искрометной любви. Она воскрешала в памяти день за днем, словно просматривала киноленту за­ медленной съемки. Даже пасмурные дни,— а не обошлось и без этого,— подсвеченные тепёрь искусственным мягким светом всепрощения, не за­ темняли ярких бликов в этой бесконечной сияющей цепи воспоминаний. Человек не чувствует своего возраста. И если бы не окружающие его люди, вид которых напоминает ему об этом, если бы не зеркало — че­ ловек и не знал бы, что он постарел. Его силы иссякают постепенно и незаметно, так что в любой момент жизни он считает свое состояние нор­ мой, ибо ему не с чем его сравнить. Но однажды Татьяна Ольшевская поняла, что прошлое, которое она так берегла, которым так любовалась, которое скрашивало ее оди­ нокое существование,— надо забыть. ...В этот вечер Татьяна долго не ложилась. Она сидела на кровати и смотрела на дверцу изразцового камина. Огонь поглотил фотографии. Татьяна закрыла глаза и задумалась. Потом неторопливо встала с пос­ тели, машинально поправила спутанные волосы. Прошла к буфету и достала оттуда пачку порошков. Она стояла, привалившись боком к ко­ сяку буфета, и медленно разворачивала каждый порошок и высыпала его содержимое в стакан. Налила воды. Снова вернулась к кровати, села, помешивая в стакане ложечкой. И, когда вода стала совсем про­ зрачной, выпила ее до дна и поставила стакан на ночную тумбочку. Про­ тянула руку к кнопке настольной лампы. Свет погас. Она легла в пос­ тель, не раздеваясь, чтобы больше никогда не встать. 27 Ничего этого не знали подполковник Борисов и лейтенант Имант Руткис, поднимаясь на крыльцо двухэтажного дома на улице Энгельса. Они постучали в дверь. Изнутри послышался голос. — Здесь открыто,— перевел Руткис. Толкнули дверь — она отворилась, и они вошли в коридор, освещен­ ный окном, расположенным в торце. Под ногами заскрипели старые половицы. Вдоль правой стены размещались газовые плиты. В коридоре стояла интеллигентного вида старушка. В руках она держала щетку для подметания пола и совок. Руткис поздоровался и сказал: — Нам нужно видеть Татьяну Владимировну Ольшевскую. Женщина подошла ближе. На ее лице Борисов прочел грустное недоумение. _ Ольшевскую? — переспросила она.—Татьяна Владимировна умерла... Уже скоро пять лет...— Женщина очень хорошо говорила по-русски. Это был удар.