Сибирские огни, 1975, №11

РОГНЕДА ВОЛКОНСКАЯ, НИКОЛАИ Г1РИБЕЖЕНКО 82 Женщина поздоровалась и, пропустив их в переднюю, предложила раздеться. Потом, дотронувшись до чуть приоткрытой двери, сказала: — Пожалуйста, муж вас ждет. Из-за стола поднялся невысокий, полный мужчина лет шестидесяти. Нижнюю часть его розового лица обрамляла аккуратно подстриженная эспаньолка. Здороваясь, он чуть наклонил голову, и Борисов увидел сре-, ди стриженных ежиком волос небольшую лысину. Словно в пшеничную стерню кто-то положил розовое блюдечко. На добродушном лице адвоката сверкнул неожиданно острый оцени­ вающий взгляд. Жестом радушного хозяина он указал гостям на два массивных, обитых черной тисненой кожей, резных кресла. Такой же, как кресла, крытый темным лаком письменный стол и два книжных шкафа с толстыми, тронутыми витиеватым орнаментом стек­ лами. На столе, сбоку — бронзовая «Фемида» простирает над письмен­ ным прибором чаши весов. У ее ног, в пьедестал вделан циферблат с остроконечными позолоченными стрелками. И сам хозяин кабинета, и вся обстановка, окружавшая его, разитель­ но напоминали Борисову какой-то кинофильм, повествующий о дорево-’ люционном прошлом России. И эти кресла... Для посетителей... Они стоя-' ли в полоборота к столу, так сказать, в своем рабочем положении, будто еще вчера в них сидели какие-нибудь фабриканты или владельцы ма­ газинов. Здесь, очевидно, все было таким же, как и четверть века назад, и как-то не верилось, что этот кабинет давно уже не отвечает своему наз­ начению и его хозяин принимает клиентов за обыкновенным, обшитым фанерой, столом в юридической консультации. И в этой атмосфере старорежимного, удивительного своей стабиль­ ностью духа как-то чуждо выглядела шеренга одинаковы* книг в тем­ но-вишневом переплете, выстроившаяся на видном месте в книжном шкафу, — полное собрание сочинений Ленина. Другой на месте Борисова, возможно, усомнился бы в успехе визи­ та, посчитав хозяина приспособленцем. Но со слов Иманта Руткиса Бо­ рисов знал, кто перед ним. Арсений Витальевич Филанцев еще в трудное для Латвии время правления Ульманиса показал себя с самой хорошей стороны. Блестяще выигранным в 1939 году процессом, на котором Фи­ ланцев доказал невиновность двух коммунистов, обвиняемых в террори­ стическом акте, он снискал признание среди прогрессивных сил. Из ад­ воката он на время превратился и в дотошного следователя, добрался до истоков преступления. Вот почему Борисов, стряхнув с себя наваждение, сковавшее его в первую минуту пребывания в этом музейном кабинете, заговорил без ка­ кого бы то ни было предубеждения. Он рассказал, что ищет некую Татьяну, вдову рижского адвоката. Очевидно, эта женщина в сорок первом году была достаточно молодой, если могла заинтересовать двадцатипятилетнего мужчину. Но поскольку она уже успела овдоветь, то надо полагать, что ее муж умер незадолго до войны. Борисов попросил Филанцева подсказать, кто бы это мог быть. Еще слушая Борисова, Филанцев что-то обдумывал. И, когда Бори­ сов кончил,сказал: — Когорта юристов в Риге и сейчас не столь велика, чтобы мы не знали друг друга, а до войны и того была меньше. Помню я хорошо, что перед войной умер Ян Прнеде, потом—Бруно Баугис. Простите, просто щеголяю памятью. А вот за год до войны скончался Радимир Николаевич Ольшевский. Именно он оставил молодую вдову — Татьяну Владими­ ровну. — Что вы можете о ней сказать? — спросил Борисов. — Прежде всего — это была красавица. Очень молодая. Сейчас я припомню, сколько ей было в сороковом году...