Сибирские огни, 1975, №11

76 РОГНЕДА ВОЛКОНСКАЯ, НИКОЛАЙ ПРИБЕЖЕНКО Борисов принял такое решение без колебаний. Он смутно чувство­ вал, что убийство Лунина каким-то образом связано с этим городом. Это предположение базировалось на трех факторах, которые между собой со­ единила его поездка в Куйбышев. Жена Сомова сказала, что Петр — а это, конечно, Петр Ставинский — был пианистом из Риги, — это раз. Во- вторых, у Ста венского там была жена. И, наконец, совершенно непонят­ но, как с этим связывается то обстоятельство, что Оля и Сергей учатся в Риге. Эти три фактора, соединенные между собой, уже о чем-то го­ ворили. «Но факты может регистрировать даже препарированная нога ля­ гушки, которую дразнят током, а вот делать обобщения и выводы гораз­ до труднее», — вспомнил Борисов, как шутил полковник Серов — один из его учителей. Как бы то ни было, «вилка» сузилась: предполагаемый убийца — Ставинский, так как тщательной проверкой было установлено, что Сомов после отпуска в августе 63-го года до последнего времени не имел на ра­ боте ни дня прогула и ни разу не был на больничном. Конечно, если бы удалось допросить Сомова, то сведения о Ставин- ском были бы гораздо полнее. Насколько они повлияли бы на ход поис­ ка — об этом теперь можно только гадать; но, во всяком случае, Сомов кое-что знал о довоенном прошлом своего дружка: откуда родом, где учился или .работал, кто родители; возможно, знал его планы на после­ военную жизнь. Кроме того, он мог бы опознать Ставинского, если бы тот оказался среди подозреваемых. Перед самым отъездом в Ригу Борисов получил письмо от Яновско­ го. Уже после его возвращения в Москву Яновский обнаружил в архиве показания свидетеля Алешкевича. «...И мне не дает покоя Ваше дело... Хочу помочь... Продолжаем «раскопку архивных курганов»... Суть показаний Алешкевича сводилась к следующему. Дочь Алешкевича — Ксения — до войны училась в Московском пе­ дагогическом институте. После его окончания в 1940-м году она верну­ лась в Мозырь и стала преподавать в школе. В период оккупации, летом сорок третьего года, среди оккупантов она увидела некоего Петра, уха- жора своей московской подруги. С Петром она познакомилась у нее на вечеринке. Это был симпатичный веселый парень; он весь вечер играл на пианино. Теперь Петр носил немецкую форму. Ксения не могла допустить мысли, что он пошел на службу к оккупантам. Легче было предполо­ жить, что это советский разведчик. Своими соображениями Ксения по­ делилась с руководителем подпольной комсомольской группы. За Пет­ ром установили наблюдение и обнаружили, что он пытается завязывать знакомства среди местного населения. Ксении было поручено вступить с ним в контакт и осторожно разузнать, что бы это могло означать,— воз­ можно, он ищет связи с подпольщиками? Для какой цели? О задуман­ ном доложили командиру партизанского отряда, базировавшегося в рай­ оне Мозыря. Он одобрил. И вот Ксения «узнала» Петра на улице. Он обрадовался, увидев знакомую. После нескольких встреч Петр, наконец, признался, что не­ мецкая форма — это маскарад. Вот уже два года он выполняет спецза­ дание, находясь в зондеркоманде Кристмана. Недавно погиб его связной, и он не может передавать сведения своему начальству. Если бы можно было связаться хотя бы с партизанами, он пошел бы на это. С этого свидания Ксения летела на крыльях. Руководитель подполь­ ной группы был очень рад, что в зондеркоманде есть свой человек. Ксе­ ния познакомила его с Петром, и тот сказал ему о готовящейся кара­ тельной операции против деревни Рогачики.