Сибирские огни, 1975, №11

ПИАНИСТ ИЗ РИГИ 71 — Не звонит... Не докладывает... — полковник Обручев озадаченно хмурил брови, вышагивая по кабинету и то и дело поглядывая на часы. Борисов сидел в углу дивана в своей излюбленной позе: нога за но­ гу, лезое плечо прислонено к спинке дивана, правая рука с зажатым меж­ ду пальцами карандашом бегает по блокноту, лежащему на коленях, — он записывал мысли, которые у него оформились еще ночью в поезде. Он привык анализировать на бумаге свои ошибки и удачи. Все это, разуме­ ется, потом уничтожалось, когда в голове укладывалась сжатая форму­ лировка, которой он добивался, исписывая листы бумага и один за дру­ гим отвергая разные варианты. «Да, странно...— Борисов отложил блокнот в сторону.—Что-то там не сработало»... Эта мысль начинала его тревожить все больше. Он жалел, что не поехал сам, а передоверил такое важное дело другим, под­ давшись натиску Обручева. «Но Обручев был вправе выбирать для этой операции людей но своему усмотрению, — людей, хорошо знающих го­ род. Не последнюю роль, конечно, сыграло и то обстоятельство, что Об­ ручев чувствовал за собой какое-то подобие вины: вот, мол, прогляде­ ли, не распознали врага... А действительно, попробуй его распознать, если он себя никак не проявляет. В дверь кабинета постучали. — Да, войдите! — Обручев повернулся от окна. И по тому, как медленно отворилась дверь, как капитан Лобанов бо­ ком, задев плечом за косяк, вошел в кабинет, Борисов понял: случилось непоправимое. Он весь подался вперед. — Ну?.. — выдавил он из себя, не дожидаясь, когда Лобанов начнет докладывать по форме. — Вы ранены? Лобанов отрицательно мотнул головой. — Садитесь, капитан, а то упадете, — желчно сказал Обручев, на виске у него от волнения билась голубая жилка. Лобанов сел и, глядя себе под ноги, рассказал обо всем, чю произо­ шло за эти два часа. Борисов был подавлен. Рушилось все! Не скрывая своей досады, он повернулся к Обручеву: — Вот видите, к чему приводит ложное понимание своих обязанно­ стей и излишняя самоуверенность, которую вы проявили. Я должен был ехать сам. Обручеву сказать на это было нечего, и он принялся распекать Ло­ банова, взвинчивая тон и подкрепляя свои слова энергичным постукива­ нием ладони по столу. Борисов смотрел на Лобанова и не узнавал в нем того веселого пар­ ня, который еще недавно, как он говорил, любил «вообразить звон коло­ кольцев над волжским простором». Перед ним сидел совсем другой чело­ век — поникший, растерянный, глубоко переживающий свою оплошность. И Борисову стало жаль его. «А разве не могло такое случиться со мной? Разве можно все пре­ дусмотреть, рассчитать? Если бы все было просто: «Руки вверх! Вы аре­ стованы!..» — И он уже без раздражения спросил: — Как же вы, капитан, упустили Сомова? Лобанов встрепенулся. Он почувствовал, что его понимают, верят ему, разделяют его переживания. — Товарищ подполковник, — сказал он, — мы не могли предпола­ гать, что Сомов — раздетый, разутый, безоружный — бросится бежать. Будь он в своем уме, он понял бы, что у него нет никаких шансов скрыть­ ся. Что, нам наручники надо было на него надеть? Обезумел человек... _ ’оборвалась нить, которая, возможно, привела бы нас и к Ставин- скому. А так — концы в воду. В буквальном смысле слова, — с горькой иронией сказал Борисов.