Сибирские огни, 1975, №11

БЕЗ СТРАХА И УПРЕКА 23 уверен: даст ему царь волю и даст землю. Но упаси бог, если вера на­ рода будет обманута. — Хочешь все-таки подыскать нравственное оправдание мятежу? — Нет, я не сторонник мятежа. Скажу прямо: если бы был сторон­ ником, то не тратил бы времени и сил своих на всю нашу бумажную су­ ету, а ходил бы по деревням и звал мужиков к топору. Но я твердо знаю одно: если не дадут мужику землю и волю, он возьмет их сам, си­ лою возьмет. И будет прав. Все сословия заинтересованы в этом, ибо ос­ вобождением крестьян должен начаться целый ряд преобразований, имеющих ту же цель — замену произвола законностью и спра­ ведливостью. — Мысли твои мне дороги,—сказал Николай Сергеевич, — и я всей душой с тобой. Мне ли не знать, что такое произвол... Шесть лет вычеркнуты из жизни. Но вот первый-то шаг всегда особенно труден... Не один вечер провели они в подобных доверительных разговорах. Но с каждым разом в беседе прибывало грусти и горечи. Слишком мало оставалось надежды на то, что труд их увенчается успехом. Даже здесь, в Калуге, где большая часть членов губернского комитета были убеж­ денными противниками крепостного права, каждый пункт решения рож­ дался в утомительных многочасовых словопрениях. Скрытые и явные крепостники, даже оставаясь в меньшинстве, всячески тормозили ход дела. И если бы не постоянное воздействие губернатора, то работа гу­ бернского комитета уподобилась бы, как говорится, толчению воды в ступе. Так было даже здесь, в Калуге, где губернатор не давал развер­ нуться крепостникам. В других местах дело шло и того -хуже. Известно было, что Воронежский комитет, возглавляемый губернским предводи­ телем князем Гагариным, решительно высказался против освобождения крестьян с землей. Неутешительные известия приходили из Петербурга. Саша в пись­ ме сообщал брату: ходят слухи, что сформировалась Влиятельная груп­ па, получившая название «партии плантаторов», которая готовится подать царю адрес с требованием отстранить от всякого участия в под­ готовке реформы всех чиновников, то есть лиц, состоящих на государ­ ственной службе, чтобы поручить решение вопроса самим дворянам на местах. «Поэтому* даже если вы там в Калуге и примете самые мудрые ре­ шения,—писал Саша брату, —толку от них будет весьма мало. Дело решается здесь, в Петербурге, и, на мой взгляд, следовало бы тебе и подобным тебе быть здесь: больше пользы для дела». А в конце письма, словно стараясь усилить свои доводы в пользу возвращения брата, сообщал, что Анна Николаевна при каждой встре­ че неизменно справляется о нем и каждый раз приказывает кланяться Николаю Александровичу. И надо же было брату написать эти строки!.. Уезжая из Петербур­ га, думал, время и расстояние изгладят в памяти дорогой образ. Так бы и следовало тому быть. Анна Николаевна замужем за умным, хоро­ шим человеком. И тут даже не то, что «другому отдана и буду век ему верна», —Анна Николаевна, судя по всему, любит своего мужа. И хотя с мужем ее, известным ученым и публицистом Энгельгардтом, Николай Александрович состоял лишь в шапочном знакомстве, — бы­ ли у него все основания полагать, что тот любви этой, безусловно, достоин. Так надо ли было тревожить дорогую ему женщину изъявлением своих чувств, вносить сумятицу в ее, по-видимому, вполне счастливую жизнь?.. До сих пор ему не в чем было упрекнуть себя. Ни единым словом,