Сибирские огни, 1975, №11

182 У КНИЖНОЙ п о л к и Заметное место в книге занимает Алтай, и это вполне закономерно: прежде чем стать собкором «Известий», Комраков много лет работал на Алтае, здесь он начинался как журналист и писатель. Нужно заметить, что и в журналистику Г. Комраков пришел после того, как пора­ ботал токарем, мотористом радиостанции, механиком теплохода, строителем, сплавщи­ ком леса... Был и артистом разъездной труппы. И цинкографом в типографии. По­ хоже, что роль «последней капли» сыграло это соприкосновение с полиграфией. Во вся­ ком случае, именно тогда появились его первые литературные произведения. Они рождались одно за другим с весьма замет­ ными перерывами, но рождались естествен­ но и неотвратимо, как весенний перелет птиц. Они не могли не появиться, потому что у этого нескорого на слово человека необычайно зоркий глаз и очень чуткое па­ мятливое сердце. Сердце, которое однажды выплеснуло такое сравнение: «Это было вег равно что лежать связанным и видеть, как бьют слабого». Такое вот отношение к лю­ дям, такая настоящая, всерьез и с жадным интересом проживаемая жизнь и дали Комракову потребность и цраво писать, сделали его перо нужным людям, нужным жизни. В. СЕРЕБРЯНЫЙ Михаил Скуратов. Истоки. Стихи. Иркутск, Вост.-Сиб. кн. изд., 1974. Передо мной стихи одного из зачинателей русской советской поэзии в Сибири —Ми­ хаила Скуратова. Пятьдесят лет назад вме­ сте с Иосифом Уткиным, Иваном Молчано- вым-Сибирским, Джеком Алтаузеном, Лео­ нидом Мартыновым, Ильей Мухачевым и другими, ныне широко известными поэтами, он вошел в литературу. Мне вспоминается давнее стихотворение Скуратова: Искрится снег. За смуглыми горами Купается негреющее солнце. Белесый луч скользит по ветхой раме И в комнату вбежал через оконце. А за окном визжит хлевная дверца И хлопают встревоженные ставни... А ты чего, куражливое сердце, Опять полно тревоги стародавней? Всего восемь строчек. Так мало слов и так много добрых чувств, человеческого волне­ ния. Обычные, даже обыденные и совсем, казалось бы, непригодные для поэзии слова — «визжит х л е в н а я дверца», «хлопают встревоженные ставни», «к ур аж л и во е серд­ це»,—создают настроение, делают эти стро­ ки тем, о чем мы говорим: поэзия! Настоящих, хороших стихов много у Михаила Скуратова. Мужественные образы первых русских землепроходцев, крепких, жилистых насельников Сибири, каторжное прошлое и бродяжьи россказни, разбойная вольница, сибирские бывальщины и таеж­ ные думы, пейзаж>ные зарисовки и лириче­ ские миниатюры —все это мир скуратов- скнх стихов. Поэт черпает темы в своей ро­ дословной, глубокими корнями уходящей в далекое былье Сибири. С какой вот гордостью рассказывает, лю­ буясь, поэт о своей удивительной бабке Василисе, главе могучего сибирского рода! Ты была, моя бабка, Павой статной, высокой. Величава повадкой И глаза с поволокой. И хоть был на ту пору Не совсем по плечу ей — Дед мой, смолоду хворый — Все страдал почечуем.— Но ему и народу Подарила парней Молодецкого роду — Ровно десять, ей-ей! А всего одну дочку. Тетку свет-Аграфену, Родила как-то в ночку Деду — старому хрену... А теперь погляди ка! Поднялось твое племя. Сколь ни есть нас на свете — Ты царишь надо всеми! Ты для нас, Василиса, Корень всей нашей жизни! От тебя повелися Мы в любезной отчизне... Поэт счастлив своей многоликой сибир­ ской родовой, что, взойдя от могучего баб­ киного корня, разбрелась по белу свету и выращивает урожаи, строит заводы, пишет стихи и сказывает сказки, бдительно охра­ няет мирный труд Страны Советов. С неменьшей гордостью пишет Михаил Скуратов и о пращурах наших, что в веках затерялись, как ветошь-трава. С полным правом он утверждает: хотя в простонарод­ ных российских сословиях не велись родо­ словные и многие имена напрочь забыты,— прадеды наши «был знатный парод». Историческая тематика занимает особое, первостатейное место в творчестве Скура­ това. Ему удается мастерски воссоздать минувшего картины, выписать образы пер­ вопоселенцев и покорителей безмерных си­ бирских просторов. Он находит особо твер­ дые слова, когда пишет о безвестных пред­ ках, кои на ангарском суровом безлюдье копили слободки, строили бани, корчевали тайгу, пахали елани и, вымостив своими костями посады и веси, сделали Сибирь об­ житой и нераздельной частью России. Это всё отборная кость и богатырская стать, это все те, кто убегли от произвола поме­ щиков и мздоимцев, покинули родные дере­ веньки и пажити и, преодолев тысячи верст, оставив позади себя широкие степи и каменные горы, вышли на немеряные си­ бирские просторы к берегам зеленоструйной Ангары, « грозным Братским порогам. И — запахло здесь Русью, дымом курных изб и предбанным угаром, звонко забил колокол в деревянной церквушке, с шумом, подми­ ная зеленую поросль, шли столетние кедры и легла первозданная пашня, а там, гляди, и поднялся Братский острог и срубленные из кондового леса башни, две из которых сохранены и поныне... А теперь в тамошних местах нет уже ста­ родавнего Братска с хмурыми домами, как