Сибирские огни, 1975, №11

154 ГЕННАДИЙ ПЕТРОВ Тогда же, после Февральской революции, Русский музей получил репинских «Бур­ лаков на Волге». Это пммню тоже было пленником ца.рской семьи. «Бурлаки на Волге» появились на выставке передвижников в 1873 году. Картина потрясла современнике®. Стасов посвятил ей специальную статью, ® которой писал: «Никогда еще горькая судьба вьючного людского скота не представала перед зрителем на холсте в такой страшной массе, в таком громадном пронзительном аккорде». Высоко оценил картину Достоевский. Совершенно иной была реакция травительства. Царедворцы особенно испугались, что «Бурлаки» отправятся на международную выставку в Вену, что Европа увидит страшную жизнь русского народа и ужаснется ей. Министр путей сообщения выгова­ ривал Репину: — Какая нелегкая вас дернула писать эту нелепую картину? Как вам не стыдно выставлять онучи напоказ Европе на всемирных выставках? Реакционеры хотели спрятать пневное полотно и от русских зрителей. Именно этого добился вице-президент Академии художеств великий князь Владимир Александрович. Он заплатил Репину за картину еще в процессе работы над ней. Поэтому художник не смог продать «Бурлаков» Третьякову. А Репин мечтал, что его произведение перей­ дет в общедоступную галерею. Это видно по его .письмам собирателю: «...Сегодня я узнал, что картину мою «Бурлаки» можно отстранить от великого князя; а потому мне теперь надобно заручиться Вашим словом... Будьте так добры, пришлите поскорее ответ... А сюжет картины действительно не дворцовый — очень уж сильно будет контрастировать». «Насчет моей картины еще не потеряна надежда. Переговоры я откладывал до окончания картины... А между тем привез еще картину из Рима Семирадский, сделан­ ную тоже для великого князя... Может быть, это обстоятельство повлияет на свободу моей картины...» «Великий князь по приезде видел .нас и наши картины, и — и счастье что-то бежит от меня — ему, кажется, понравилась моя картина... ...Если, конечно, Вы согласитесь,— я сделаю Вам другую года через два; могу ручаться, что Баша будет лучше...» Так не осуществились надежды Репина и Третьякова. Но и реакционеры ,не одер­ жали полной победы. «Бурлаки -на Волге».все-таки -побывали на -выставке в Вене, за­ служили там золотую медаль. Репин одержал обещание Третьякову: -написал для его галереи -новый вариант картины. Зрители часами -простаивали перед полотном и делали выводы не только о мастерстве живописца, но и о российской действительности. И все же оригинал обычно ценится выше авторского повторения, а оригиналом за­ владел великий князь, велел его -повесить в биллиардной своего дворца. Гостям вели­ кого князя не было никакого дела до репинского шедевра. Они были поглощены игрой, светскими разговорами. Они курили дорогие сигары. И в клубах дыма гасли краски знаменитого полотна... Так -продолжалось сорок четыре года! Хранители петроградских и московских музеев знали, в каких дворцах, в чьих руках находятся многие всемирно известные -произведения искусства. Но владельцы отказы­ вались их уступить. Оставалось ждать и надеяться на лучшие времена. Ждать пришлось недолго. Грянул Великий Октябрь. Восставший пролетариат еще вел бои по всему Петрограду с офицерами, юнкерами и казаками. Еще шел штурм Зимнего. Еще не был сформирован Совет Народных Комиссаров. А Владимир Ильич Ленин по предложению Луначарского уже позаботился об охране Эрмитажа. Музей взял .под свою защиту отряд красногвардейцев под командованием большевика Михаила Дементьева. Анатолий Васильевич Луначарский имел все основания для того, чтобы с гордостью заявить; «Революционеры, пролетарии всегда охраняли музеи... Мы совершили чудеса в деле охраны таких памятников». В пе!)вые же месяцы Советской власти специальными декретами за подписью Ле­ нина были объявлены государственной собственностью Республики Эрмитаж, Зимний дворец, Русский -музей, Третьяковская галерея и другие бывшие императорские и го­ родские музеи двух столиц. Национализированы имевшие исключительную ценность художественные коллекции С. И. Щукина, А. И. Морозова, И. С. Остроухова, В. А. Мо-