Сибирские огни, 1975, №11

1 4 2 Е. ЦЕЙТЛИН жи на пародию, словно нагеиса.ны иронич­ ными авторами клуба «Двенадцать стульев»), А журналист Б. Кцченовскяй, произнес­ ший «Оду «хозяйственному человеку», язви­ тельно замечает: «Вы говорите: мещанст­ в о— это плохо. Теоретически я с вами со­ гласен. Но практически пусть уж лучше бу­ дут лоснящиеся от самодовольства мещане, ворочающиеся, как караси в болоте, в своем доме —полной чаше, нежели безоглядные, живущие одним лишь днем пропойцы». Найдя у мещанина это странное, неожи­ данное достоинство, Б. Каченовский думает о молодом человеке, который выберет по­ добный жизненный распорядок. Б. Каче- ловский пишет: «Этот парень имеет перед собой грубую, но зато простую, доступную, ясную цель. И не надо мешать ему идти к ней. Пусть обставляет квартиру, пусть стро­ ит новый дом, пусть садит сад (даже ради дохода, а ,не из любви к природе), пусть по­ купает автомобиль. Достигнув этой прос­ тейшей, грубой цели, он наметит себе (если будет развиваться нормально, естественно) более отдаленную, возвышенную, тонкую цель...» Б. Каченовский явно имел в .виду Петра Скробова — кого же еще? Петр так же на­ пористо шел к своей «грубо» материаль­ ной цели. Только Г. Николаев как раз и доказыва­ ет: человек не может «нормально», естест­ венно следовать постулатам мещанства; от богатства материального мучительно «пере­ брасывать мостики к духовному». Если же у человека и появляется потребность и ду­ ховном, возникает конфликт трагиче­ ский. Именно такой конфликт — в рассказе Г. Николаева. «Духовное» и «материальное» восприни­ маются Петром словно два полюса: между ними требуется сделать выбор. Выбор Пет­ ру совершить трудно. Он, как и Нина, фи­ гура пассивная. В этом просматривается парадокс, но парадокс чисто внешний. Да, Петр, почти исступленно добивающийся сво­ ей цели, был лишен выбора. «Три опоры» маячили перед ним с детства, как катехи­ зис, который заучивают, а не ооознают. Писатель раскрывает не внешние, но внутренние, глубинные причины бесчело­ вечности мещанства. Печально кончается первая же попытка Петра Скробова нару­ шить дядин катехизис, сделать что-то «вы­ ше своей судьбы». Кажется, мелочь: Петр решает уйти со старенькой машины, на ко­ торой развозил по столовым продукты,— хочет пересесть на новый автобус. Мещанин любит логику, здесь логики нет: ведь из столовых можно брать отходы на корм по­ росятам... Г. Николаев и рассказывает о том, как терпит крах психология «здравого омысла». Постепенно увеличиваются нрав­ ственные «перегрузки» Петра, все больше давит нашего эта «золотая», эта нелюбимая работа. Автор выбирает немногие, но бесспорные по достоверности детали: вот Петр прихо­ дит вечером усталый, угрюмый, будто оце­ пеневший. В этом оцепенении он возит от колонки воду, натаскивает в дом дрова и уголь, ужинает, смотрит телевизор. Иногда, «когда телевизор «отдыхал», Петр брал «Порт-Артур», единственную свою кнггу, подаренную месткомом Северного автохо­ зяйства «за высокие показатели в соцоорез- новании и трудовую дисциплину», и ложил­ ся в постель. Медленно, с трудом прочиты­ вал две-три страницы, глаза слипались, он тер их, таращил, тряс головой, ио тщет­ но—книга валилась из рук...» Неимоверное напряжение сил требуется от человека, для того, чтобы прервать тя­ гостную инерцию своего быта. Всю зиму Петр сидит над учебниками, готовясь к эк­ замену на шофера второго класса, каждую страницу берет как заветную высоту, -на экзамене проваливается, начинает все сна­ чала... Так .неумолимо рушится первая опо­ ра его существования —«ходовая спе­ циальность». Потом .недолго и до крушения другой опоры. Точно недостаток воздуха, ощущает недостаток любви жена Петра —Ольга, ко­ торая когда-то легко и просто согласилась стать «третьей опорой» — одушевленным дополнением дома и мебели. Ей хочется то­ го, что часто показывают по телевизору,— хочется истинного, искреннего, а не «утвер­ жденного» дядей Гошей чувства. И однаж­ ды ночью Ольга спросит внезапно, отчаян­ но: «Петя... скажи честно... скажи... любишь меня?» Жажда «неза.лроГ|раммиро,вавности» му­ чит и Петра. И он влюбляется в Киру — квартирантку Скробовых, студентку худо­ жественного училища. Не потому влюбляет­ ся, что Кира совсем еще юная, интелли­ гентная. Потому, что видит в ней противо­ положность жене —«опоре», выбранной бездушно, механично; угадывает, думая о Кире, возможность иной, не похожей на его, жизни. Таким .и стоит перед нами Петр Скро- бов —безусловно ненадуманный, доказыва­ ющий Б. Каченовскому, как трудно вообще перейти от «материального» к «духовному», а органично — просто невозможно. Стран­ ное .предощущение близкой трагедии не по­ кидает нас. Уходит от Петра. Ольга, забрав с с о б о й детей. Уходит в общежитие Кира. Петр остается один в своем доме с застек­ ленной верандой. Остается возле единст­ венной опоры, которая не может его лодт держать. Человек, оказавшийся между льдинами, оттолкнувшийся от одного берега и не .приставший к другому: «Когда машина поднялась .по улице на пригорок, Кира обернулась. У ворот, серый на белом снегу, стоял Петр». Г. .Николаев, как и М. Малиновский, не ставит точки над «и». Трагедия'Петра еще впереди, она—за пределами .рассказа. Мо­ жет быть, он сопьется, может быть, станет образцовым мещанином. А может, все-таки найдет для себя совсем иные жизненные опоры? Обдумывая художественный итог историй, рассказанных М. Малиновским и Г. Нико­ лаевым, видишь: за современным прелом­ лением конфликта «люди и вещи» —вечная для литературы тема о .подлинных и мни­ мых ценностях жизни, о настоящем и...