Сибирские огни, 1975, №11

140 Е. ЦЕЙТЛИН тель действительно изобразил «просто лю­ дей», выбросив из овоёй палитры черные и розовые краски. Когда знакомишься с ины­ ми произведениями, "кажется, мещанин на­ рисован очень точно, ярко; йеважио, ■что ты его никогда не встречаешь,—наверное, он п-росто живет на другой улице. «Это про нас!» — говорят многие читате­ ли «московских повестей». И, оказывается, автор ждал таких возгласов. «Читателю, рассуждал Ю. Трифонов,—должно быть не по себе, он должен поеживаться и думать: «Черт возьми, это как будто про меня...» Вот так же узнавали себя в чеховских рассказах мелкие чиновники, актеры, сту­ денты — обычные люди, запутавшиеся, за­ блудившиеся в жизненном лабиринте. Наша семейно-бытовая проза двух последних де­ сятилетий все активнее продолжает эту тра­ дицию. Она чаще всего не стремится поста­ вить окончательный, «грозный» диагноз. Она показывает почву, на которой произ­ растает мещанство, показывает первые не­ радостные всходы. Передо мной два произведения: рассказ М. Малиновского «Карусель» (в сборнике «Доверие», Новосибирск, 1974) и рассказ Г. Николаева «Три опоры» (в сборнике «Большой дрозд», Иркутск, 1973). Вещи, где указанная тенденция проявилась очень четко. Для сравнения вспомним: А. Якубов­ ский тоже пытался нешаблонно объяснить свою Наталью, но для него было ясно: На­ талья мещанка, стяжательница. М. Мали­ новский и Г. Николаев очень не хотят, что­ бы читателю приходили на ум подобные формулировки. М. Малиновский рассказывает о своей юной героине с теплым, искренним понима­ нием. Он, как и А. Якубовский, сразу «оку­ нает» нас в быт, однако эти житейские ме­ лочи освещены писательским сочувствием: мы сопереживаем Нине — ее судьбе, забо­ там, мечтам, в которые Нина не верит сама. История, поведанная М. Малиновским, довольно обычна, но вовсе не банальна, она по-настоящему драматична: в преслову­ тое болото мещанства попадает не раскра­ шенный муляж — совсем еще молодая, славная рабочая девчонка. Все так, к сожа­ лению, просто, все так знакомо... Живет Нина с теткой в домике на окраине, рабо­ тает на заводе, учится в техникуме. Ма­ ленькая зарплата,, на которую только бы дотянуть до получки; старые вещи, делаю­ щие девушку «гадким утенком», — подши­ тые валенки, выцветшие халатики. Грустно Нине: кто-то другой модно, красиво одева­ ется, несется по жизни в праздничном фей­ ерверке. И так не хочется ждать; зачем ей все эти наряды потом, когда уйдет молодость?.. Они очень похожи — Нина и Петр Скро- бов — герой Геннадия Николаева, похожи своим неприкаянным детством. Похожи в своей искренней, страстной мечте о счастье. У Петра счастье ассоциируется с тремя опо­ рами, о которых говорил ему еди'нствешный родственник — дядя Гоша — честный тру­ женик и доморощенный теоретик мещан­ ства; «Первая' опора — ходовая специаль­ ность, вторая — дом (...) и третья опора — жена». Г. Николаев не опешит сходу от­ вергать эту по-своему емкую формулу, в ко­ торой запечатлена выработанная в течение многих веков «мудрость» мещанина. Писа­ тель знает; и за этим тоже — круговорот жизни и смерти, первых зеленых листьев, осеннего увядания плоти: «три опоры по­ ставить, и все само собой сложится: де­ тишки пойдут, продолжение рода — смысл маеты». Оба автора верны приемам русского се­ мейно-бытового рассказа с его пристальным психологизмом. Именно тонкий психологи­ ческий анализ, а не догадки, не умозри­ тельные предположения помогли М. Мали­ новскому и Г. Николаеву разглядеть более глубокие корни мещанского мировоззрения, чем просто увлечение «вещизмом». Примечательно: одни из участников дис­ куссии «Люди и вещи» предложил не про­ давать в магазинах очень дорогие вещи, ко­ торые не по карману большинству наших трудящихся,—проблема будет сразу реше­ на. Но дело не в вещах, дело все-таки в людях... Если в повести А. Якубовского ясно слы­ шится тема рока (дом и вещи прямо-таки «давят» на Наталью), то М. Малиновский и Г. Николаев решительно откидывают это .распространенное и все же прямолинейное объяснение: «вещи губят человека».... Себя губит сам человек. М. Малиновский и Г. Николаев подвер­ гают героев серьезному испытаиию. Испы­ танию не материальным благополучием, как может показаться на первый взгляд,—ис­ пытанию собственным обретенным счастьем. Счастье приходит к Кине неожиданно, как бывает всегда. Приходит вместе с Вить­ кой — лучшим заводским рационализато­ ром, который вдруг обратил внимание на Нину. Вместе с комсомольской свадьбой — точь-в-точь, как показывают в кино. Вместе с квартирой в новом доме. Наконец, вместе с вещами, раньше только виденными Нинон у других. Вот и (начался ее собственный празднич­ ный карнавал! М. Малиновский умеет, пе­ редать это острое ощущение внезапной ра­ дости, которой уже и не ждешь. Как,.ока­ зывается, приятно чувствовать на себе восхищенные взгляды мужчин — они вдруг стали пропускать тебя первой в автобус и приглашать в ресторане на танец; как за­ хватывает это чувство уверенности в себе: можно .неторопливо пройти вечером по ма­ газинам, безошибочно выбирая покупки, а можно поспешить домой, в сотворенное соб­ ственными руками уютное гнездышко — к делам, с которыми справишься споро и быстро. М. Малиновский чувствует самые затаен­ ные движения души героев. И он прекрас­ но улавливает тревожные мысли Н,»ны с случайности, временности счастья. Улавли­ вает зарождающееся беспокойство: неужели праздник будет коротким? Замечает посте­ пенно возникающее озлобление Нины про­ тив тех, кто мог бы помеша-ть ее радостному открыванию мира вещей — против еще. не родившегося у них с Витькой ребенка, про-