Сибирские огни, 1975, №11

134 А ВАЛЕРИЙ ТАРАСОВ — Совсем молодой! Родители, однако, еще живы? — Отец погиб в гражданскую, а мать жи­ ва,— ответил Лоскутов, не понимая, куда клонится разговор. — Однако, сестренок, братьев много? — Один я. — И мать далеко живет? — Далеко, много тысяч километров отсюда. — Однако, не отдам тебе ребятишек: уче­ ными шибко станут, далеко уедут! Кто оле­ ней пасти будет, кто помогать станет, когда мы со старухой совсем старые будем? — Так если уедут, и вы с ними,—расте­ рянно возразил Лоскутов, но понял — не­ убедительно.—И зачем им обязательно уез­ жать? Вернутся после школы в тундру... —- Э-э-э, однако, не то говоришь. Зачем грамотному человеку оленей пасти? Сам го­ воришь, ему новая власть большие дороги откроет. По большой дороге в тундру никто не приедет. От нарты узкий след остается, он в тундру ведет. Большие дороги в тунд­ ре не прокладывают... Откуда в те годы было знать даже рус­ скому учителю, какие поистине магистраль­ ные дороги пройдут' по тундре через не­ сколько десятков лет к нефтяным и газовым месторождениям! Но из того памятного раз­ говора директор понял, что здесь нужна школа, которая вместе с общеобразователь­ ной программой готовила бы ребят и к тра­ диционным профессиям, и к трудной жизни на Крайнем Севере. — Поняли и перестроили программу. Ста­ ли приглашать лучших охотников, рыбаков, оленеводов, лучших народных мастериц. И выставки наши ребята устраивали. Родите­ ли даже не верили, что это их дети сама сделали сложнейшие узоры, изделия из ко­ сти и рога. И еще каждый год устраивали праздники, и ребятишки показывали свое искусство в стрельбе, в гонках на нартах... Родители гордились, глядя на них, и часто после праздника оставляли своих детей в школе-интернате... Лоскутов задумался. — Мы-то поняли беспокойство древних охотников, рыбаков и оленеводов, а нынеш­ ние учителя не хотят понять. Им проще, они за каждым учшйжом по тундре не ездят. Теперь ребят в школы вертолеты привозят. Но Север-то остался Севером... Однажды в салехардской школе-интерна­ те я поинтересовался программой уро­ ков труда. — Обучаем девочек по всесоюзным стан­ дартам,—гордо сказала учительница. Мы выяснили, что программа прежде все­ го предполагает научить девочек шить для себя и своей семьи самое необходимое. А если учесть, что в школе-интернате учатся, в основном, дети охотников и оленеводов и что национальная одежда для иих не толь­ ко дань традициям, а сама жизнь, то это же замечательно, что девочек учат такому важному ремеслу. Но «ас тут же разоча­ ровали: шьют они только европейские платья. — Всн 1 ервых, потому, что на националь­ ную одежду нет государственных стандар­ тов... Во-вторых, мех оленя — дефицитный материал. В-третьих, не можем же мы при­ гласить на работу в школу женщину из чу­ ма, у которой нет педагогического образования... Как-то мы разговорились об этом с заве­ дующим отделом пропаганды Ханты-Ман­ сийского окружкома партии Владимиром Ивановичем Плисовских. — Задели мое больное место, — вздох­ нул он.—Сейчас мы по всему округу берем на учет мастеров, кто умеет не только шить одежду, но и делать национальные инстру­ менты и играть на них... Есть у ханты чу­ десный инструмент — лебедь. О нем писали многие путешественники, игрой на нем за­ слушивались музыковеды и специалисты. А знаете, сколько человек умеют играть на нем?.. Трое. Да, да, всего три музыканта осталось. Конечно, ханты и манси прекрас­ но осваивают фортепьяно и другие класси­ ческие инструменты. Очень скоро мы смо­ жем создать в округе симфонический оркестр, а вот об оркестре народных инстру­ ментов придется забыть навсегда. Хорошо это или плохо? По-моему, плохо. Никто не говорит, что нужно впадать в крайность и изгонять из округа вненациональные» инст­ рументы, но забыть свое родное... Владимир Иванович задумался. — Национальная одежда, музыка, нацио­ нальное искусство и ремесла должны стать предметом самого пристального внимания педагогов. И в проблеме этой смысл отнюдь не экзотический... Молодой ханты, например, уже считает одежду своего народа архаичной. Как же он, образованный человек, и вдруг выря­ дится в расписную малицу, а научившись играть на гитаре или фортепьяно, возьмет в руки лебедь? А ведь с этих, на первый взгляд, мелочей начинается и его отношение к традиционным профессиям. Нужно ли после этого удивляться, что перед нами во всей остроте стоит проблема: кто через не­ сколько лет возьмет в руки хорей? И еще одно существенное для молодежи обстоятельство: специалистов всех отраслей посылают учиться на курсы, на семинары, а то и просто в командировки по всей стране. Специалистов всех отраслей, кроме тради­ ционных, северных —у них, мол, вся наука здесь, в тундре, в тайге да на реке. И я спросил у Прони и Тихона: — Хочется посмотреть страну? Побывать в гостях у оленеводов других областей? Ребята замялись. — Хочется, конечно, да... боязно. — Вот тебе и раз, на медведя один на один не боитесь, а людей напугались. — Не то, однако,—вздохнул Тихон,—Не людей боимся. Заблудиться боимся. У нас в тундре все ясно: сбился с дороги, застала ночь —заходи в любой чум. В большом го­ роде совсем другая жизнь... И я представил этих сильных, ловких и смелых парней на перенапряженных вокза­ лах и в аэропортах, в гостиницах с тради­ ционными табличками: «Мест нет...» Но я не успокаивался: — А как же другие? Ваши товарищи