Сибирские огни, 1975, №10

наивен ум в невинности своей. Еще не пройден путь обид и бед от разочарований до побед, ем легкий хлеб, посеянный не мной, и так понятен добрый мир земной. А в январе и звезды не горят. Они о чем-то много узнают, они о чем-то много говорят и к осени обычно устают. В короткие и медленные дни, как листья, осыпаются они... А мне-то что! Я'— празднично горю, у елки здоуг стиха чи говорю, картонных птиц и ватную метель повесив на оттаявшую егь. Нет у меня ни споров, ни -проблем, а след лыжни — сплошная параллель. На белом свете только белый цвет — других цветов пока на свете нет. Обидна правда. Безобидна ложь. Беспечна ночь, а не страшна как нож. Есть медных пятачков нехитрый клад, и не настало время для расплат. ...А в твоем январе отсверкала метель, откачаласъ. Был заснеженный лес, было поле, как скатерть, бело. И сводило с ума, и казалось, вдали не кончалось и тебя за собой это ясное поле звало Ах, чужая зима... У крыльца ни тропинки, ни следа. Шесть ступенек крутых, и перила, и ключ из замка... Никогда я сама ниоткуда сюда не приеду. Та Большая Зима, как Большая Земля, далека.