Сибирские огни, 1975, №10

А нн а А л е к с а н д р о в а Международный год В О Д А Моя душа была глухим колодцем. Над ним тянулись пыльные дороги, над ним катились грузные телеги, шли облака высокою грядой. И мне, укрытой каменною глиной, то море снилось в звездах и дельфинах, то русло, что заполнено водой — прозрачной, чистой, могущей катиться вдоль берегов, где скалы, будто лица, возвышены над счастьем и бедой... Но этой ночью добрые глаза взглянули, будто в сон, во тьму колодца. И вздрогнула я... Так пришла слеза... И, наполняясь, чувствуя себя, я твердь пробила, родником пробилась, и солнце мне свою явило милость, а медная тревожная листва с ветвей в ладони тяжело упала, чтоб в будущее я ее несла... Палитра звезд, травы, холмов, соцветий — я вышла, наконец, из этих древних тюремных стен, навязанных судьбой... И медленно качусь среди деревьев живой, поющей, славящей водой! Мила Д о р о т е е в а ПОСЛЕ БУРИ А волны присмирели, причесались, исчезла пена и улегся страх... Лишь соль осталась на моих губах! Не верится, что вдруг оно утихло ■ и не гудит, как слово на устах... Лишь соль осталась на моих губах!