Сибирские огни, 1975, №10

43 иногда пацаны из шайки Мишки-Буржуя с папиросами «Пушки» или старый бабай-стройбатовец сидел на корточках возле мешочка с урюком. Семечками здесь монопольно торговал сухорукий инвалид по прозвищу Хай лай. Хайлай стоял у переезда каждый день, в любую погоду, высокий, прямой, как палка, с опущенной вдоль туловища левой рукой, а прозвище свое получил за то, что через равные промежутки, как заведенный, открывал рот, набитый железными зубами, и хайлал: — А вот жар-р-р-рен-н-н-ные, кален-н-ные, с Ашхабада приве- зен-н-ные! Я устроился с наволочкой возле Хайлая и, подражая ему, завопил про жареные и каленые. Инвалид покосился на меня, но смолчал пока. Мое преимущество обнаружилось очень скоро. Я захватил из дому в качестве мерки большой граненый стакан. У Хайлая стаканчик был маленький алюминиевый, с толстым бронебойным дном — сделанный, наверное, по заказу. В него входила маленькая горстка семечек, тогда как от моей порции у покупателей заметно толстели карманы. Хайлай выждал момент затишья в торговле, освободил свою посудину и стал медленно пересыпать в нее семечки из моего стакана. Рюмочка его уже наполнилась с верхом, а семечки все еще текли обратно в наволочку. Хайлай задумчиво посидел возле меня на корточках, пожевал губами, потом придвинул свой мешок и сказал: — Сыпь сюда. Мы намерили тридцать стаканов — и он рассчитался со мной за все. — Отобрали? — ахнула мать, когда я ворвался домой, размахивая пустой наволочкой. Я выгреб из-за пазухи скомканные рубли. — Ай да молодец! — всплеснула руками мать.— Уже отторговался? Вот это ловко!.. Дак ты, может, еще маленько отнесешь? Сейчас тэцов- ские девчата со смены пойдут — как раз подгадаешь. — У тебя поменьше-то нет стакана?— солидно буркнул я, закидывая за плечо наволочку.— Даешь черт-те какой здоровый. — Да ладно, сходи с этим,— отмахнулась мать.— Или мы спекулянты — стопками продавать? Такого коварства Хайлай от меня явно не ждал. У него даже брови полезли на лоб, потянув за собой нос и верхнюю губу,— отчего железные зубы оскалились, будто в смехе. Но ему было не до смеха. Пошли со смены бойкие тэцовские девчата и начали издеваться над Хайлаем: — Ты, дядька, где такой наперсток взял? У жены стибрил? — Да это не наперсток, это коронка его с коренного зуба! А одна рыжая девчонка, с круглыми отважными глазами, подступила к нему не на шутку: — Ну-ка, змей сухорукий, сбавляй цену, а то щас мотню оторвем! — На-ко, выкуси! — остервенился замордованный Хайлай. Н тут он допустил большой промах: показал ей фигу не правой рукой, а левой — бездействующей. — Девки! — возмущенно закричала рыжая.— Да он здоровый. Н все. Через минуту мой конкурент был растоптан. Рыжая схватила за углы его мешок, выхлестнула на землю «привезенные с Ашхабада» семечки и пошла по ним яростной чечеткой, подбо- ченясь и выкрикивая: Эх, топну ногой и притопну другой!.. Семечки застучали по бурым штанам разоренного Хайлая. Так неожиданно я завоевал рынок. Однако монополией своей я наслаждался от силы минут десять. Знать бы тогда про волчьи законы частного предпринимательства,— я бы,