Сибирские огни, 1975, №10

СЛЕДОПЫТЫ ИСКУССТВА 181 Он приходил на вернисажи пораньше. Молча, сосредоточенно бродил по еще мало­ людным залам. Медленно переходил от картины к картине, перед некоторыми стоял подолгу, пытливо их рассматривал. С интересом слушал разговоры публики, высказы­ вания художников и критиков, но предпочитал не вступать в беседу, никогда не делился своими впечатлениями. Только заметно бледнел от волнения, когда какая-то вещь ему сильно нравилась. Так же тихо уходил. А к рамам полюбившихся ему работ устроители выставки прикрепляли таблички: «Собственность П. М. Третьякова». Впрочем, на некоторых картинах такие таблички висели с самого начала. Ведь Па­ вел Михайлович регулярно навещал московских и петербургских художников в их мас­ терских, пунктуально вел обширнейшую переписку с большинством даровитых русских живописцев, со многими из них крепко подружился. Поэтому он знал, над каким про­ изведением работает каждый художник, и не раз договаривался с авторами э покупке еще не оконченных картин. Помощник Третьякова Николай Андреевич Мудрогель, прослуживший в его галерее пятьдесят восемь лет, рассказывал, что покупки московского собирателя даже вызвали царский гнев: «Однажды на выставку передвижников приехал царь Александр III. Он тоже со­ бирал русские картины. Ходит по выставке, смотрит... Понравилась ему одна: «Желаю приобрести». Устроители почтительно докладывают: — Ваше величество, картина уже приобретена Третьяковым. Царь нахмурился: «Ну, так вот эту приобрету». — Ваше величество, и эта приобретена Третьяковым. — А эта? 1 — Тоже. — Эта? — Тоже... ■ Царь очень рассердился, недовольным тоном сказал устроителям: — Хотел у вас приобрести что-нибудь, а купец Третьяков все у меня перебил. Устроители, конечно, в трепете. И в тот же день вынесли решение: «С выставки ничего не продавать, пока на ней не побывает государь император». Третьяков очень забеспокоился. Перед следующими выставками он делал уже так: покупал картины прямо в мас­ терских художников с тем, чтобы на выставке она была с пометкой: «Собственность П. М. Третьякова». В те годы многие стали интересоваться картинами русских живописцев. Богачи собирали крупные художественные коллекции. Они имели возможность тратить на свои увлечения гораздо больше денег, чем купец Третьяков. Среди владельцев галерей встре­ чались люди с поразительным чутьем, с какой-то природной способностью распознавать подлинные таланты. Когда в изобразительном искусстве Франции появились художники нового направ­ ления— импрессионисты,— их долго не признавали. Буржуазная публика улюлюкала, критики упражнялись в обидных насмешках. Даже некоторые прославленные писатели зло издевались над новаторами. Их картины не принимали на выставки. Тем временем русский богач Сергей Иванович Щукин одно за другим покупал полотна Гогена, Пикас­ со, Матисса и других «отверженных». Теперь благодаря ему и некоторым другим кол­ лекционерам Эрмитаж и Музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина распола­ гают прекрасными собраниями произведений европейских художников конца девятнад­ цатого — начала двадцатого веков. И все же имя Щукина не окружено в нашей стране таким почетом, уважением и любовью, как имя Третьякова. Почему? Да потому, что Щукин, как и другие российские миллионеры —Морозовы, Мамонто.'-, Солдатенков, Харитоненко, Ханенко, Терещенко,— покупал картины, скульптуры и прочие вещи для себя. Порой художники, критики, артисты, писатели увлекали их большими задачами, имевшими важное значение для развития отечественного искусства. Однако эти меценаты преследовали прежде всего личные цели. Совсем иные планы вынашивал и осуществлял Павел Михайлович Третьяков. Не­ даром он сам писал Репину: «Ради бога, не равняйте меня с любителями, всеми другими