Сибирские огни, 1975, №10

138 — При таком положении производственный процесс, если он технизирован, стано­ вится плохо управляемым,— говорит прораб Герой Социалистического Труда Михаил Яковлевич Лесников.— А если добиться, чтобы не работа обгоняла человека, не маши­ ны и даже не вровень идти, а этак на шаг, .на два вперед? Ну, Америка вон, говорят, что-то пробует, но... чтобы только пока вровень... потребовалось ей переобучить десять миллионов рабочих, а вышло у нее — переобучила пока только миллион. Единого рыча­ га у них нет, чтобы поставить по-иному... Понимаете? Не с хвоста держать нынешнюю технику, а под уздцы, как жеребца необъезженного. Серый бетонный блок передо мной с прыгающими темными силуэтами. Он на вер­ шине века. В Красноярске на моем столе уже года два как лежит тонкая плитка — по серому фону розовато-оранжевые, как в утреннем мартовском небе, и голубые полосы: мрамор с Кибик Кордовского месторождения, присланный Ивановым Николаем Петровичем, ди­ ректором камнеобрабатывающего комбината, с припиской: «Япония, ФРГ, Англия и да­ же Италия, родина лучших мраморов мира, просят продавать им вот эту штуку в ко­ личестве неограниченном». Иванов живет тут, в Майне. Утрбм, в половине седьмого, я звоню ему домой. Не­ удобно звонить так рано, но, что поделаешь, не застав утром, потом можешь весь день проискать его и не найти. — А я собираюсь на планерку. У нас подходит график пуска новых мощностей за­ вода в эксплуатацию. Давайте я за вами в гостиницу заеду,— сказал Николай Петро­ вич своим мягким, участливым голосом. Николая Петровича я знаю с шестидесятого года. Офицер запаса с гидростроитель­ ным образованием, он тогда занимался подготовкой ложа первого на Енисее водо­ хранилища. Со второго этажа гостиницы в окно вижу, как круто подворачивает к крыльцу ко­ роткий, с брезентовым верхом газик. Из машины выпрыгивает человек средних лет в темном изящном костюме — пиджак удлинен ровно на столько, на сколько надо, чтобы подчеркнуть в фигуре хозяина меру солидности и меру легкости. Говорю Николаю Петровичу, что он ничуть не изменился при своей новой, солидной должности, та же подтянутость, легкость шага. Директор звонко смеется. До завода десять минут езды по широкой бетонке. Громадный корпус, вытянувшийся с юга на север, одним торцом глядящий р горы, другим — в степь, с крышей настолько высокой, что голуби, летающие там между крас­ ных ферм, кажутся меньше скворца. Смысл слов «самый крупный комбинат в стране», «самый крупный в мире» понимаешь, когда узнаешь, что мрамора лежит рядом в горах, по неполным подсчетам, десять миллиардов кубометров, что потребность в этом мате­ риале в стране колоссальнейшая, что зарубежные компании готовы закупать его в обра­ ботанном и необработанном виде по самой высокой цене. Планерка уже идет. Вы бывали когда-нибудь на планерках в канун сдачи объектов? Каких объектов, «е имеет значения — любых. Это всегда очень жесткий разговор между генподрядчиком, субподрядчиками и заказчиком. В центре сидит (нет, сидеть он может где угодно, в дальнем углу, у края стола или сразу перед дверью, но внимание всех сосредоточено так, что кажется — там, где он сидит, центр помещения) начальник штаба, он же главный из генподрядчиков, обычно землисто-бледный, с фиолетовыми припухлостями под глазами от хронического недосы­ пания, но энергичный, с сильной волей. — Товарищ Белов, у вас сегодня кончается срок подводки воды к станкам. Доло-, жите, в каком состоянии ваш участок? — Полусклонив голову к лежащему на столе листу бумаги, ведущий планерку глядит на молодого человека, лет двадцати восьми, в болоньевой куртке с башлыком, откинутым на спину, стоящего у дверного косяка, Белов (фамилии тут даю условно) весь натягивается под этаким взглядом. — Все готово,— отвечает он. 1