Сибирские огни, 1975, №10

130 АНАТОЛИЙ ЗЯБРЕВ Это было уже то, что называется — «вклад в общесибирскую гидроэнергетику». Комсомольцы развешали в тот день на прибрежных скалах красные флаги. Опыт поло­ жен. Братчане предупредили, дивногорцы учли их горький урок, саянцы возьмут себе их опыт... ...В небольшом таежном сибирском городке проходило заседание Международной комиссии цо большим плотинам. Съехались представители из Японии, Франции, Италии, США, Чехословакии, Польши, Индии, Колумбии, Филиппин, Норвегии, Бразилии, Швейцарии... Почему именно в Сибири заседала эта очень авторитетная комиссия? Что, здесь самые высокие плотины? Нет, на планете есть плотины куда как выше. Например, в Швейцарии на гидростанции Гранд-Диксанс высота плотины 284 метра. Однако по мощности гидроузел уступает сибирским. К тому же, чтобы не утерять структуру бето­ на, сооружали там плотину только в летние месяцы. У нас же, в Сибири, и в голову никому не приходит, чтобы на зиму бетонные рабо­ ты прекращать. Вот за опытом-то и. едут из-за рубежа. А опыт дается, конечно же, бессонными ночами, неожиданным (будто и лет-то еще немного) пугающим покалываем в груди. Поиск, .поиск. От инженеров и рабочих постоянно — глубокий, трудный поиск. С виду же... Что с виду? Ползут, вон самосвалы, над их кузовами парок, сейчас еле приметный, этакое беловато-серенькое мерцание, а зимой будет держаться плотной се­ рой шапкой, и воробьи, мерзнущие на лету, станут влетать в эту шапку, чтобы отогреться. Скребется на скале бульдозер — снизу кажется маленьким, медлительным... На другой скале дергает шеей экскаватор, бросает зачем-то камешки — и тоже далек от той напряженной картины, которую ты в своей голове сочинил и которую настроился увидеть, едучи сюда. Все вон эти туристы настроились. На их лицах выражение скучное, почти разочарованное. В котловане, в этих блоках-ящиках, прыгают нечеткие фигурки. Какие-то силуэтики. Конечно, это бетонщики, в руках у них вибраторы. Но кто издали догадается, что это бетонщики и что в руках у них вибраторы, и лепят они то самое, что опять (в который уж раз!) удивит мир. Днепрогэсом удивили. Братской —- тоже. Всеми енисейскими — са­ мо собой разумеется. Но не восхищаться работой лучших — грешно. Когда-то я, шлифовщик и слесарь по специальности, начинающий газетчик, при­ ехав из Новосибирска на Енисей, увидел этакое же размеренное, будто замедленное ползание автомашин— сперва по берегу, потом вдоль него, по насыпи; увидел .бульдо­ зеры на дне котлована, два или три экскаватора, идущие вброд, уже как бы наполовину затопленные, но как ни в чем небывало продолжающие шарить ковшами в желтой воде и выбирать гравий... Увидел, и душа моя стала одеваться скукой. Потому что ожидал увидеть темпы: головокружительные трюки всего машинного и живого, вроде цирковых. Трюки! Ведь темпы без знания их сути всегда Нам видятся трюками. А трюков-то не было. В «Енисейской тетради» есть такой эпизод: «...Спокойно, товарищи, спокойно. Звеньевой становится с ведром у того места, где только что крутился темный зловещий волчок и где сейчас вместо тотО волчка во­ рочается что-то матовое. В блок впрыгивает прораб. Он сообщает, что Енисей поднимается; в верховьях, на хребтах Араданском и Хемчикском прошли проливные дожди. Так вот в чем дело: вздыбился Енисей выше того уровня, на котором кладется бетон, и вода под напором пробилась сквозь донные трещины. Прораб становится в цель бригады. Мы отжимаем воду. Кто-то схватился за ведра. Ведра — точно бадьи. Туда — они выламывают руки, оттуда — невесомые. Туда — Вы­ ламывают руки, оттуда — невесомые. Туда, оттуда. Туда, оттуда. — Насос вон везут! Насос! — кричит кто-то.