Сибирские огни, 1975, №10

122 Где они теперь, авторы тех горячих листков? Хочется думать, что все они, при­ ехавшие тогда по нашим вызовам, живут и работают на сибирских пространствах и нынче. Статистика же говорит мне не так, как хочется думать. Громко мы начали звать рабочих из-за Урала в 1959—1965 годы — тогда европей­ ский народ двинулся в Сибирь к нам густо. В этот период население Красноярского края ежегодно поднималось в среднем на пятьдесят две тысячи человек (в том числе, конеч­ но, и за счет рождаемости). В годы восьмой пятилетки мы также продолжали шумно зазывать к себе народ издалека, но в итоге оказался результат не тот: семьдесят восемь тысяч человек из края выехало в поисках лучших мест назад — за Урал и в южные республики. В девятой пятилетке мы тоже звали-призывали. А эффект? В процентах прирост населения по краю много ниже среднего общесоюзного прироста. В целом по Сибири то же самое. В стране прирост населения — пятнадцать процентов, в Сибири— только двенад­ цать. А курс взят на то, чтобы наоборот выходило. Социолог Л. В. Уварова, анализируя на симпозиуме ученых Сибири в Шушенском тему — «Комсомольский общественный призыв и его роль в освоении природных бо­ гатств Красноярского края», одну из причин снижения удельного веса общественного призыва честно видит в том, что мы, посылая вербовщиков в дальние области зазывать людей к себе в край, не всегда говорим всю правду о своем крае — содной стороны, пре­ красном, с другой стороны — очень неустроенном. «Отрицательное значение имела дез­ информация« жизни на стройках. Часто она подавалась в приукрашенном виде, поэто­ му, столкнувшись с действительностью, прибывшие выражали чувство неудовлетворе­ ния, разочарованности...» — говорила социолог. У меня вызывает недоумение, когда мой друг, живущий в Майне и занимающийся среди строителей и расселением, и трудоустройством, и соревнованием, и разбором быто­ вых, семейных конфликтов, знающий глубоко, что в поселке есть, чего нет и что должно быть, вот этот-то человек, давно не юноша, а с убеленными висками, издерганный заботами и нагрузками, когда напишет статью и газету, то краски при этом упо+ребит одни розовые. — Зачем? — спросишь его. — А как же? Надо,— отвечает искренне, и при этом даже подозрительно на тебя глянет.—Дух поднимать-то! В Москве я как-то был свидетелем разговора. — Сколько ты там отхватываешь? — спрашивает таксист-москвич пассажира- сибнряка. — Ну...— мнется сибиряк, потому что не очень-то хочется разочаровывать москвича, а тем более марку свою принижать.— Кусок и еще к тому... — О-о! — завидует москвич.— Гребете там! Железно. Правильно делаете! А мы тут... — Сто и еще, глядишь, сколько-нибудь,— поправляясь, уточняет сибиряк и краснеет. —: Что «СТО»? — Ну, в месяц, значит. Сто н еще плюс гак... — Сто?! А говоришь — «кусок»: я думал — тысяча с гаком. Тю-у! Так чего же вы там?!. Я продолжаю зазывать к себе в Сибирь романтиков, но не могу отделаться от ощущения вины перед теми романтиками, какие приезжали по моему зову да назад вер­ нулись. Не затем же они снимались с места, приезжали, чтобы поторопиться назад. Я, выходит, нм в-чем то солгал. «Будущее Севера—больше денег, меньше людей».— сказал министр по делам Се­ вера н национальных ресурсов Канады А. Лэйнгу (Б. Орлов. «Сибирь сегодня: пробле­ мы и решения», стр. 191). Нам, конечно, не ходить за советами так далеко. У нас есть свой, щекннский метод, выверенный нашей моралью, суть которого — если можешь сделать работу соседа, делан, получишь и за него. Для Сибнри-то в самый раз это. Только тут, где одна пара рабочих рук на километр, другая беда — сосед не всегда есть. Что касается капитоловложений, то они идут по крутой нарастающей линии. С 1918 года по 1958 год, то есть за сорок лет, нами, сибиряками, было освоено двад­ цать три (округленно) миллиарда рублей. С 1959 года по 1972 год, то есть за тринад-