Сибирские огни, 1975, №9

96 М И Х А И Л Р А С С К А З О В век, который первым протянул ему руку в этом далеком, незнакомом и суровом краю, будет на его глазах умирать, умирать с песней. А там за горами, где веют бураны, метелицы вьются, морозы трещат, где стонут от холода сосны и ели — казацкие кости под омегом лежат. Последние слова песни старик, обессилев, с трудом выдыхал: И пусть на кургане том вырастет калина, весною пускай она там расцветет, И вольная пташка раннею зарею пускай па калине той песню споет! Старик отдышался, повернул к старушке белое, бескровное лицо: — Баушка! Прости ты меня ради истинного Христа за все мои пре­ грешения. Знаю! Знаю, обижал я тебя, варнак! И ни за что обижал... Прости меня! Спасибо тебе за верность твою... Всю жисть ггрожила со мной верой и правдой! Ни мягким, ни черствым кусочком не обнесла меня, не обделила... Спасибо тебе, баушка, и оставайся... Слезы покатились по щекам, по бороде старика, и он упал на подушку. Умер старик перед утром, когда только начал брезжить бледнова­ тый рассвет. — Как свеча растаял,— говорила собравшимся старушка.—Перед утром-то он уснул. Ну, я тоже прикорнула на лавке... И вдруг мне по­ слышалось, что ворота скрипнули, и меня сразу как рукой кто-то в бок толкнул! Я сбросила глаза, соскочила. Посмотрела, а он как лежал до этого, так и лежит, не шевелится. А Когда я подошла к нему —у него .уж и руки, и ноги, как ледяшки, холодные. Как свеча растаял... Хоронили старика в полдень. Положили его в могилу, которая была вырыта на южной покатистой стороне кладбища. На этой стороне рань­ ше, чем где-либо, начинает таять снег. И. раньше, чем где-либо, прокле­ вывается первая травка. На этой стороне раньше, чем где-либо, набухают почки у столетних шершавых берез, раньше, чем где-либо, распускается лист на этих березах. Ранняя молодая зелень манит к себе птиц. С пер­ вого блеска утренней зарн и до сонливых вечерних сумерек поют там беззаботные птицы. Ведь птицы, как и люди, тоже любят петь. Только поют они не всегда. А когда поют— поют веселые песни. Грустных пе­ сен птицы не знают. Их придумали люди. И поют эти песни о себе. После похорон старика Вершины для Байкалова потянулись труд­ ные дни. Смерть старика Байкалов переживал тяжело: ему трудно было привыкнуть к утрате хорошо знакомого, полюбившегося ему человека. Но переживания его понемногу отступили под напором новых событий. XX Чужая чья-то, не знакомая для этих мест, прижилась, приблудилась в этом году осень. Тихая, ласково теплая, она прогостила здесь до пер­ вых дней ноября и улетела с последними лебедями. Расставаясь на год, за который многое может измениться, последний раз кому-то прощально прокричала осень лебедиными голосами, последний раз помахала белыми платками лебединых крыльев... А потом завернули морозы, закрутил, завихренил буран. Опушенное первым, ослепительной чистоты снегом, закурилось, задымилось печными