Сибирские огни, 1975, №9

92 ноги, распростер руки и, сладко потянувшись, улыбнулся пламенеющему, золотистому востоку. Домой он возвратился в середине дня. Ерошин торопился и потому отказался зайти к нему на чашку чая. Байкалов взял рюкзак и, находясь все в том же прекрасном расположении духа, подошел к калитке. Увидев вышедшую на крылечко Людмилу, весело крикнул: — Рыбу ге купите, гражданка? Но «гражданка» не ответила на шутку. Она неподвижно стояла на крылеч! е и молча смотрела на мужа. Увидев ее взгляд, Байкалов почув-, ствовал беспокойство, внезапно нахлынувшее на:него, и, выжидающе по­ сматривая на жену, молча пошел к дому. — Афанасий Вершйнов приходил,—тихо сказала Людмила.—Дед Вершина занедужил. Хочет тебя видеть. — Что с ним? — Не знаю. Я была у стариков. Дорофей Петрович лежит, не под­ нимается... Байкалов отдал рюкзак Людмиле и, не заходя домой, пошел к старику. XIX — Что же ты, друг мой любезный, Федор Иваныч, не идешь прове­ дывать меня? — встретил Байкалова вопросом старик, лежащий на сво­ ей деревянной кровати. Он говорил слабым, стонущим голосом, какого никогда Байкалов у старика не слышал.—Итъ я умираю. — Что вы, Дорофей Петрович! Вам еще жить да жить. — Нет, брат! Нет... Отпикал, видно, Дорофей Вершина, отползал по земле. Пришло время с белым светом прощаться. Хватит, покуролесил... И так восемьдесят три годочка погостил здесь. Пора... Байкалов прошел к столу, присел на лавку. — В больницу надо ехать, Дорофей Петрович. Я скажу, чтобы сей­ час же машину подогнали. Поедешь, подлечишься... Старик насмешливо хмыкнул: — Какая тут больница... Не хаживал я по им сроду. Приходила же здешняя фелшарица... Надавала мне каких-то белых кругляшков. Я их с чаем, заместо лампасёй, попил. И все без пользы. Ни лучше, ни хуже не стало. Собираться, видно, надо на тот свет, нечего людям голову моро­ чить. Пожил, покрасовался на этом свете, и хватит...—Старик лежал не­ подвижно, посматривал тусклыми глазами и говорил тихо, медленно: — Сон я сегодня видел. Будто друг мой сердешный, Барабанов, в гости меня звал. А его уж давно вживе нету. Глупому понятно, для чего этот сон. Ох, и поблажили же мы на белом свете с этим Барабановым! Покуролесили славно. Помню, один раз зимой поехали мы с ним в Калачики за хлебом, мочала да лык наклали с собой, клюквы мешочек, и поехали. Доехали хо­ рошо. На фатеру выпросились у старика, распрягли коней. А дело к вече­ ру... Слышим, в ограде, напротив, поют! Ну, думаем, гулянка. Барабанов мигает мне: зайдем! Айда, говорю. И заперлись. А там, оказывается, не гулянка, а баптистская обедня. Ловко, говорим, попали! Похохотали мы над этой обедней и ушли. А там голимые-то баптисты дсили. На другой день все свои запасы мы пообменяли на хлеб, и хлеба выменяли порядоч­ но, почти что по полному возу. Нам бы домой ехать, а мы загуляли! Реша­ ли купить у старика овса для лошадей и заночевать. Барабанов выкинул деньги за овес на стол, а я пошел с девкой, с баптисткой, в амбар за ов­ сом. Видно, подстроено же это все было... Только зашли в амбар, а дверь немного прикрылась. И тут, то ли невзначай, то ли с умыслом, девка возь­ ми да толкни меня под бок! Ага, поиграть решила... Цап я ее под пазуху—