Сибирские огни, 1975, №9

50 МИХАИЛ РАССКАЗОВ Байкалов взял чистый лист бумаги и стал составлять список. Попы­ хивая папироской, к столу подошел Юрин. — Бригаду плотников, слышь, оставь,— сказал он спокойно. — Почему? — Байкалов и Ерошин одновременно повернулись к Юрину. — Они квартиру ему делают,—ткнул рукой с зажатой в пальцах папироской в сторону Байкалова Юрин, глядя на Ерошина.— Работают хорошо. Через две недели, говорят, полностью закончим. А то у него семейная раздеряга... Жена собралась уезжать. — Пусть будет так. Оставь их, Байкалов,—согласился Ерошин. Когда список был составлен и Анатолий Анатольевич вышел вместе с Бушковым, Ерошин встал и, медленно прохаживаясь по одной и той же половице,заговорил: — Вот, Байкалов, казалось бы, всем известно, что уборка —дело сезонное, и она не любит ждать. Убрал вовремя —выиграл. Опоздал с уборкой —проиграл. Прописная истина! А ведь — нет, медлим. Не пони­ маем этой истины. А ведь можно бы начать уборку на недельку пораньше. И результаты были бы совсем иные. Мало осталось бы ржи на полосе. В основном она была бы убрана. Убрана до дождей. А что значит убрать рожь? По сложности работы это значит убрать почти половину урожая. Это развязать себе руки. — Да, тут мы прошляпили, конечно,—согласился Байкалов.—Нуж­ но было пораньше начать и немного по-другому. — И сегодня можно было бы не заезжать к вам, не давать уроки всем понятной политграмоты,—продолжал Ерошин, увлеченный своими мыслями и не слушая Байкалова.—Сейчас все и вся должны быть в по­ ле. Каждый час, каждую минуту такого золотого времени нужно как можно лучше использовать. Но в поле нет никого. Один только Бушков там расхаживает, матерится. А начальство в конторе сидит. Зарплата идет... И на них глядя, другие так же относятся к делу. — Ну, это не так,—возразил Байкалов.—Нас здесь давно бы уже не было, если бы не вы. — Смотри, Байкалов, ты — член бюро. Давай, покажи себя. Рабо­ тать так, как работал весной. Даже напряженнее, чем весной. Уборка — дело куда более сложное, чем весенний сев. И ты об этом знаешь. Ерошин неторопливо надел свою фуражку, давая этим понять, что разговор окончен. — Кстати, о севе, Никодим Яковлевич...—Вы помните, как сеяли овес на болоте? —- Конечно, помню. А что? — Не хотите взглянуть на него? — Взглянуть? —- Ерошин подумал,—Давай посмотрим. Я только один раз как-то за все лето был там. Давай поедем. Но мне говорили, что овес растет замечательный. Центнеров по двадцать пять будет! Большую полосу овса, что белела на закрайке болота, они увидели сквозь поредевшие на конце гривы деревья метров за двести. Уже издали можно было сказать, что овес уродился на славу. Зеленые, с золотым отливом волны ходили по нему, мягко перекатываясь, сливаясь в серо­ ватую кипень и бесследно исчезая в отдалении. Машины по изрытой тракторами дороге шли очень медленно. Байкалову казалось, что они приближаются к какому-то необыкновенному, приподнятому над землей, странному озеру. — Вот это, девоньки, ум! Вот так овсина! —по-детски радостно вы­ крикнул Юрин, когда машины Ерошина и Байкалова остановились у полосы овса.—Он меня перерос. Ведь это же чудо! — Да-а...—улыбнулся Ерошин, выйдя из машины и окинув взгля­ дом массив овса.—Мало мы его посеяли. Я не настоял.