Сибирские огни, 1975, №9

48 МИХАИЛ РАССКАЗОВ тивлялись! Как доказывали, что вся эта работа может поити прахом. Но кто нас послушал? Он только обругал нас, назвал паникерами и прика­ зал в трехдневный срок закончить все работы. Вот тебе, пожалуйста... — Но овес-то уродился. Только я не знаю, что нам с ним делать... — Его нужно немедленно убирать на силос,—зерна там не будет. Он занежился, запоздал. — Вот и предложите Ерошину убрать массу, не дожидаясь з^рна. — Нет уж, увольте. Я знаю, как ему предлагать. Лишняя неприятность... — Да-а... А я все думал, почему у нас Анатолий Анатольевич как-то чувствует себя связанным, работает с оглядкой? Оказывается... — Теперь узнали? Это я так рассказал. Пришлось к слову... Только уж вы об этом никому не говорите. А то пойдут всевозможные кляузы, придирки разные. — Видите, вы как: и на елку забраться надо, и заднюю часть бои­ тесь уколоть. Так не годится. Если уж вы решили бороться с несправед­ ливостью, то нужно быть принципиально твердым. — Плетью обуха не перебить,—Анатолий Анатольевич похлопал ла­ донью себя по макушке.—У меня уж и так здесь волос не осталось.— Шутка прозвучала натянуто. — Хорошо, Анатолий Анатольевич,—Байкалов стукнул ребром ла­ дони по столу.—Чтобы сохранить ваши оставшиеся волосы, я немедлен­ но дам команду, чтобы напрямую убирали рожь. В каждой полеводче­ ской бригаде пусть работает на прямой уборке один комбайн. Все осталь­ ное — на уборку валков. — Только вы, пожалуйста, Федор Иваныч, согласуйте это с Броши­ ным,—попросил Анатолий Анатольевич.—А то, знаете... Всякое может быть. Береженого, как говорится, и сам бог бережет. — Вы, оказывается, религиозны, Анатолий Анатольевич,—улыбнул­ ся Байкалов.— Но я, конечно же, согласую. Так что действуйте смело. Анатолий Анатольевич поднялся и решил уже направиться к двери, но приглушенный шум машины за окном остановил его. Откуда-то со стороны к конторе подлетел весь обляпанный грязью райкомовский «газик». — Никодим Яковлевич Ерошин с Бушковым...— тревожно понизив голос, сказал Анатолий Анатольевич.— Ну, я, пожалуй, пойду... — Сидите, что вы встревожились? Послушаем, что они привезли... — Конечно. Но мне бы надо, знаете ля, пойти. Эти вечные придирки... Пока Анатолий Анатольевич чесал затылок и нерешительно топтался «а одном месте, не зная —уходить или нет, на пороге кабинета появил­ ся Ерошин, в своей обычной полувоенной форме, в резиновых охотничьих сапогах. С минуту постоял, не закрывая дверь, посмотрел на Байкалова, на Анатолия Анатольевича и только тогда медленно вошел в кабинет. — Вам нужно переделать контору, Байкалов,— сказал он, подавая руку Байкалову и глядя ему в глаза,— Поставить ее несколько в ином плане. — Со временем займемся и конторой,— ответил Байкалов, не пошт мая, к чему клонит Ерошин.— Пока что деньжат не хватает. — Я не это имею в виду,— протягивая руку Анатолию Анатольевичу и не глядя на него, продолжал Ерошин.— Я говорю, у вас окна в конторе не туда. Солнце в них не светит. Смотрите, какой солнечный день на дворе, а в конторе мрак. Вам, видно, кажется, что все еще дождь идет. Потому вы и сидите в конторе? Ерошин неторопливо, по-хозяйски, придвинул стул к самому столу Байкалова, с легким вздохом опустился на сиденье. Бушков прйсел на стул у двери, присогнулся, нахмурился.