Сибирские огни, 1975, №9

ВЕСЕЛЫЕ ОГОНЬКИ — Гудрон гонят, однако, — принюхавшись, сказал егерь, — скоро шоссе наладят. Турист придет, зверь уйдет. Худо, Опёшка. Фотографируй! Я достал свой «Зоркий» и сфотографировал трубу. Такой снимок оторвут с руками и ногами. Дикий кабан вдруг загородил нам тролу, выставив желтоватые штопоры клыков. Фиска заскулила. — Свои, Алик, свои, — кивнул Неешпапа секачу, и кабан, приветливо хрюкнув, исчез в чаще. Мы двинулись дальше. — Почему кабан злой, знаешь! — спросил меня егерь и сам ответил. — Из него слон не получился. Скоро мы очутились у болотца, где пышно цвела хмуярка — первое средство от стоматохоза и неврастении. Старик поманил меня. Я присел рядом с ним, на корточки. Балтазар Егорович ткнул пальцем в землю — и в небо ударил мощный фонтан нефти. — Карасин! — егерь презрительно сплюнул и заткнул отверстие пробкой. — Неф- теградов боюсь, Олёшка. Буровая придет, зверь уйдет. Речка Укроп петляла рядом, полная хариусов и тайменей. Я смотрел в ее про­ зрачные воды, с горечью думая о том, что когда-нибудь здесь построят электростан-, цию, исчезнет тогда прекрасная рыба, обмелеет река, и коровы будут переходить ее вброд, даже не замочив вымени. В вечернем небе, оставляя темный след, пролетел пассажирский лайнер. — Однако, сто тридцать восьмой рейс, — сказал Неешпапа, проводив самолет не­ добрым взглядом. — На Иокогаму пошел. Едрена урбанизация! Наконец, мы достигли Пельмень-озера. Что за чудо — это озеро! Где взяла при­ рода строительный материал, чтобы сотворить его! * Пока я любовался закатом, егерь поставил палатку, разжег костер и сварил уху. Мы долго сидели у костра, соединенные тем тайным родством душ,‘которое воз­ никает перед лицом прекрасного. Где-то рядом баловалась косточкой Фиска. Вздыхал лунь, кряхтел удод, посвистывал кулик, покрикивала выпь. На противоположном берегу сверкали огни целлюлозно-бумажного комбината. — Бумага будет, озера не будет, — сказал вдруг Неешпапа. — А тройная очистка! — возразил я. — Рыба про чистку не знает, — усмехнулся Балтазар Егорович. — Каюк озеру, совсем скоро каюк... Мы помолчали. Я понимал, что егерь что-то не договаривает. Не для того он вызвал меня, чтобы есть уху. Я не ошибся. — Однако, взрывать комбинат надо, — неожиданно сказал старик. — Помогай, мне, Олёшка. «10 лет строгого режима, — подумал я, — не меньше». — Нельзя, — сказал я, — это не метод защиты природы. Надо добиться, чтоб комбинат закрыли. Неешпапа смотрел на меня недоверчиво. — Мы спасем Пельмень-озеро! — горячо сказал я. — Напишем в газету, подни­ мем общественность! Старик успокоился. На другой день за мной прилетел вертолет. Стальная стрекоза поднимала меня все выше и выше, а я не мог оторвать глаз от избушки, заброшенной в глухих Кузд- рякинских песах, и от старого егеря, сидящего на покосившемся крылечке... , ИЗ-ПОД полы КНИГОЛЮБА ЕХЕШ МОМиМЕЖиМ1 Новая поэтическая книга Ивана Волосцо- ва «Клавиатура чувств», выпущенная в се­ рии «Ехе£1 гаопитеп1иш», разошлась с не­ вероятной быстротой. На краткий миг мель­ кнула она в книготорговой сети и стала, как принято выражаться в таких случаях, библиографической редкостью. Только жирное «Р» (распродано) против фамилии автора в указателе новых поступлений, ле­ жащем на книжном прилавке, свидетельст- « «Воздвиг я памятник себе» (лат.). вует, что «Клавиатура...» имеет определен­ ное отношение к объективной реальности. Особенно приятно отметить, что сборник попал не в руки какого-нибудь там случай­ но зашедшего в магазин покупателя, а к истинным знатокам и ценителям книги. По­ ловину тиража (5 тыс. экземпляров) приоб­ рел молодой, но уже достаточно извест­ ный в городе и за его пределами книголюб В. Творогов, кандидат технических наук, за­ ведующий лабораторией в одном из науч­ но-исследовательских институтов. Интерес-