Сибирские огни, 1975, №9

178 У КНИЖНОЙ ПОЛКИ историческим писателем и, естественно, хо­ рошо чувствует специфику жанра, неприят­ но останавливает внимание неуместная су­ хость, «прозаичность» речи Бухара-жырау в первой части книги. К тому же, выраже­ ния вроде: «очень часто узкофеодальные интересы властителей становятся выше об­ щегосударственных и народных», хотя они даны и не как прямая речь героя, а в ви­ де пересказа его мыслей,—все же коробят своей терминологической определенностью, разумеется, немыслимой для казахского жырау XVIII века. Один из романов трилогии И. Ёсенбер- лина носит название «Заговоренный меч». Это название полно глубокого смысла, и его можно отнести ко всем трем книгам. Да, казахский народ порой становился ме­ чом в руках своих феодальных властите­ лей. Но все же меч-то был действительно «заговоренным», в него была заложена са­ мостоятельная творческая сила, и, ошиба­ ясь, переживая трагические страницы своей истории, в конечном счете, народ вышел, не мог не выйти на дорогу, что вела его к счастью. П. КОСЕНКО Альберт Лиханов. Семейные обстоятель­ ства. Трилогия. М„ «Молодая гвардия». 1974. «—■Раз меня осудили условно, это зна­ чит поставили условия. Словно в задаче... даны условия, надо найти ответ. Вот я и не хочу... не хочу, чтобы этот ответ нашли вы. Хочу сам...». Подобного рода монологи принято назы­ вать подведением итогов, и обычно произ­ носят их люди, умудренные горьким житей­ ским опытом, хлебнувшие лиха, спотыкав­ шиеся и падавшие. Но в данном случае итоги подводит не взрослый, убеленный се­ динами муж, а четырнадцатилетний маль­ чишка, которому жизнь, несмотря на его несовершеннолетие, преподнесла жесточай­ ший урок. Маленький человек в большой беде— вот так можно определить «сквозную» тему трех произведений Альберта Лиханова, со­ ставивших книгу «Семейные обстоятельст­ ва». И Сережа Воробьев, герой повести «Обман», чьи слова мы только что привели, и его сверстники—Михаська Михайлов из повести «Чистые камушки», и Толик Бобров из романа «Лабиринт»— все они «друзья по несчастью», маленькие страдальцы, ко­ торым жизнь продиктовала действительно жестокие условия. Причем у каждого из них этими условиями стали «семейные об­ стоятельства», а точнее семейные драмы и неурядицы, омрачившие их детские годы, заставившие их решать, казалось бы, непо­ сильные для их возраста житейские задачи. У Сережи Воробьева умерла мама, и вслед за этим мальчику открылась страш­ ная тайна: оказывается, его отцом был не военный летчик, погибший во время испы­ таний, а заурядный обыватель, живущий и поныне в этом же городе. «Святая» мате­ ринская ложь лишь удвоила горечь утраты и поставила мальчика в положение истинно драматическое. Горькая утрата переверну­ ла и жизнь Толика Боброва: от них ушел отец. Ушел в общем-то с добрыми намере­ ниями, пытаясь вырвать жену и сына из- под «ига» деспотичной тещи, но по сути де­ ла предал их, оставил один на один с не­ навистной бабой Шурой. Потерял отца и Михаська, хотя тот никуда не уходил, ни­ куда не исчезал. Наоборот, отец Михаськи вернулся с фронта целым и невредимым. Однако свою мирную жизнь бывший раз­ ведчик начал строить на довольно-таки шатких ооновах: связался со спекулянтами, отрекся от друзей-фронтовиков. И Михась­ ка, которому больно было видеть, как дру­ гие недоедали, в то время как в их доме не переводились дорогие продукты и вещи, вы­ черкнул отца из своей жизни, бросив ему в лицо, как пощечину: «Предатель!» Да, семейные обстоятельства у малень­ ких героев А. Лиханова сложились из рук вон плохо, надолго выбили их «из седла», толкнули на нелепые, необдуманные по­ ступки. Порой мальчишки впадали в страш­ ное отчаяние, доходили до ожесточения против всех и вся, теряли веру в правду и справедливость... «Сережа шагает по двору,, и тяжелые, будто пудовые руки тянут вниз. Ему хо­ чется упасть на землю, закрыть руками глаза и ничего, ничего не видеть. Все в нем вывернуто. Будто поднял его кто-то за но­ ги и встряхнул так, что все внутри оборвал. В его памяти был отец. Теперь его не стало. Умерла мама, и исчез отец. Незрячими глазами выбирает он дорогу к Галиному дому, зовет ее во двор, заво­ дит в какой-то закуток и просит, содрога­ ясь от страшного тяжелого плача: —...Галя! Поцелуй меня! Я жить не могу!..» Таких «жестоких», но психологически очень точных сцен у А. Лиханова много. И не случайно самые сильные страницы его книги те, где автор «вживается» во внут­ ренний мир своих мальчишек, причем пока­ зывает этот внутренний мир в моменты «стрессовых» состояний, встрясок и кризи­ сов, когда душа маленького человека каж­ дой своей клеточкой вопиет о справедливо­ сти, болит и кровоточит, не в силах даже понять, почему ей так больно, так плохо... Правда, нам, читателям, установить источ­ ник этих страданий нетрудно. Взрослые с их педагогическим невежеством, с их нрав­ ственной слепотой и душевной глухотой — вот главная причина всех горестей и муче­ ний маленьких героев. Но тут обнаружива­ ется еще одна особенность книги А. Лиха­ нова. Показывая взаимоотношения «отцов» и «детей», взаимоотношения сложные, «за­ путанные и тяжкие», писатель везде и всю­ ду ставит своих героев-подросгков вровень со взрослыми, нигде не дает им форы, не делает никаких скидок на возраст и мла­ денческую несмышленность. Его мальчиш­ ки—вполне самостоятельные личности, не­ сущие полную ответственность за каждый свой неверный шаг, за каждый промах. Ав