Сибирские огни, 1975, №9

170 А. ФОМИН ках М. Годенко из репертуара Красноярско­ го государственного ансамбля танца Сиби­ ри, записанных А. Мельником, ощущается страстное желание балетмейстера активизи­ ровать фольклорное начало приметами со­ временности, эмоциональными характерами нашего времени. В «Танцах Сибири» отсут­ ствуют прямые указания на конкретные фольклорные и этнографические источники. Они словно растворились в постановках Го­ денко, передав им свои качественные особен­ ности. Статья И. Слуцкера —«Русские на­ родные пляски» —ценна, скорее, общей по­ становкой вопроса, нежели его разработкой с практических или теоретических позиций. Автор опирается на очень скромный факти­ ческий материал, чтобы сделать какие-ли­ бо выводы, поэтому он ограничивает свою задачу в основном пересказом сюжетов ста­ ринных плясок (к сожалению, не указывая на пластические и композиционные средства, которыми они воплощались), их разделени­ ем на охотничий и бытовой циклы и приве­ дением нотных примеров отдельных забай­ кальских танцев. В памяти многих живо балетмейстерское творчество Б. Н. Бурмакина, по существу, зачинателя-пропагандиста русского сибир­ ского народного танца на профессио­ нальной сцене, чья деятельность про­ ходила в основном в Новосибирске. Его танцевальные постановки «Сибир­ ская подгорная», «Сибирская зимушка», «По плашке» и другие по сей день украшают ре­ пертуар государственного Сибирского на- юдного хора, являются бесценным фондом 1 гордостью коллектива. Природный и са­ мобытный талант, как никто другой знавший и чувствовавший природу русского сибир­ ского народного танца, Бурмакин оказался скованным длительной болезнью. Творческий опыт этого художника не обобщен, хотя его влияние продолжает прослеживаться в рабо­ те некоторых танцевальных коллективов, выходящих за пределы области. Других ма­ стеров танца, так глубоко знающих и мас­ терски владеющих секретами сибирской фольклорной хореографии, сейчас назвать трудно. Русский танец Сибири,,Каков он, в чем его отличительные особенности? Этот вопрос остро встает в связи с тем, что за послед­ нее время в различных самодеятельных и профессиональных коллективах все чаще по­ являются постановки общерусские по харак­ теру, в которых особенности местного коло­ рита нивелируются до такой степени, что трудно определить, где же родословная танца. Можно привести немало примеров, когда из одного ансамбля в другой перено­ сятся стандартные трюки, неоправданно ис­ пользуются привлекательные музыкальные темы. Не избежали подобного увлечения и некоторые танцевальные коллективы обла­ сти. Например, инородным звеном оказалась в «Чулымских завлекашах» попевка «Ми­ лый чо», взятая у Уральского народного хора. Чтобы лучше разобраться в истоках и ха­ рактере сибирской народной хореографии, обратимся к истории. Если в XIX в. Сибирь действительно стала краем ссылок, местом каторги для многих прогрессивно настроен­ ных людей разных национальностей, среди которых преобладали руоские, то раньше, в XVII—XVIII вв., в Сибирь шли ® основном добровольно. Переселенцы были здесь более свободны, чем в европейской части России, в выборе занятий и места жительства. От­ сутствие в Сибири помещичьего землевладе­ ния способствовало продвижению выходцев из народа в управленческий аппарат, куль­ туру, искусство. Укоренилось ошибочное мнение, будто Си­ бирь в прошлом —•край сплошной неграмот­ ности и бескультурья. Это неверно. Напри­ мер, в Сибири драматический театр возник в XVIII в., а по репертуару и его разнооб­ разию он приближался к уровню театров центральной России, причем, пьесы прогрес­ сивного характера занимали в сибирских те­ атральных коллективах ведущее место. В те же времена происходила обостренная борьба и в сибирской живописи между рели­ гиозным и светским воззрением, которая привела к выделению светского начала. Аналогичная картина наблюдается и в области просвещения. Образование в Сиби­ ри, ограниченное жестокой системой эксплу­ атации, развивалось медленно, как и во всей старой России. Однако уже первые русские переселенцы, пришедшие преимуще­ ственно из Поморья, 'отличались довольно высокой образованностью. Они-то и высту­ пили в качестве первых просветителей раз­ личных категорий сибирского населения, и в дальнейшем поддерживая достаточно ка­ чественный уровень образования своих де­ тей и детей крестьян, служилых людей1. Си­ бирский народный танец наверняка впиты­ вал живительные соки культуры и искусст­ ва и не мог быть примитивным, как о нем принято думать. Русский танец Сибири как фольклорный, так и сценический един с русским танцем европейской части России в широте движе­ ния души, в ее эмоциональном размахе. Он может быть хороводно-замедленным и сте­ пенно-важным, кадрильно-быстрым и зажи­ гательно-огневым. Как и в европейской Рос­ сии, сибирский танец сопровождается не­ сложным по мелодике гармонным наигры­ шем из одной или нескольких частей, куда могут вплетаться песенные или частушечные партии хора и солистов, а также народные инструменты — балалайка, рожок и др. Му­ зыкальное сопровождение танцев, соответст­ венно их частям, имеет обычно квадратную структуру по четыре, восемь тактов двух­ дольного или четырехдольного размера. Танцевально-песенное творчество сибиря­ ков особенно слитно проявилось в свадебных обрядах. В этом сложном ритуале было до» 1 А. Н. К о п ы л о в . Очерки культурной жизни Сибири XVII — начала XIX в. Новосибирск. «Наука», Сиб. отд-ние, 1974: П. Г. М а- л я р е в с к и й . Очерк из истории театральной культуры Сибири. Иркутск, 1957; С. Г. Л а н д а у . Из истории Омского драматического театра (1765—1946 гг.). Омск, 1950: Л. Н. Ш е в ч у к , И. А. Б о р о в с к и й. Из истории музыкальной культуры Иркутска до Великой Октябрьской социалистической революции (конец XVIII в,— 1912 г.) — «Научно-методические записки Новосибирской консерватории». Вып. 5. Новосибирск. 1970.