Сибирские огни, 1975, №9

ч и т ат ел ь ски е пи сьм а 159. жет быть, и в других, ранее прочитанных его произведениях. Книг, не отвечающих «системе их ожиданий» — по содержанию и в смысле эстетических и этических требо­ ваний, читатели этого типа, как правило, не читают, к так называемому «чтиву» отно­ сятся .враждебно. Последние признаки чита­ телей первого типа, видимо, свидетельству­ ют о том, что у них развит художественный вкус, хотя эту черту массового читателя с высшим типом восприятия Л. И. Беляева не считает нужным выделять. Наконец, сво­ бодная беседа с читателями выявила у выс­ шего их типа богатство лексики, круга по­ нятий, а также интонаций, мимики, жестов при изложении впечатлений от книги. Не­ сомненно, эти качества связаны с система­ тическим, серьезным чтением. Но тут как раз трудно разобраться —где причина, где следствие? Среди читателей высшего типа в исследовании Беляевой встречаешь лю­ дей не только без вузовского, но и без среднего образования; напротив, среди чи­ тателей с куда менее развитым (и даже просто неразвитым) восприятием художест­ венной литературы обнаруживаешь специа­ листов с высшим образованием. Беляева замечает по этому поводу, что школа часто дает лишь одностороннее развитие. Чтение .художественных произведений — весьма сложный процесс, он требует от чи­ тателей и высокой общей культуры, и раз­ витого эстетического восприятия, и навыков чтения, следовательно, на любом уровне — известного труда и творчества. Антиподом истинного любителя художественной книга, Читателя с большой буквы, становится тот, кто берет в руки книгу лишь для того, что­ бы «убить время». Творят литературу не одни гении; трассу художественной культуры немыслимо про­ ложить напрямик, от одной горной верши­ ны —к другой, в обход хребтов, подпираю­ щих высочайшие пики, горных склонов и лежащих меж ними высокогорных долин (такого рода история литературы стала уделом плохих школьных учебников). На Международном коллоквиуме по со­ циологии литературы (Брюссель, 1964) Ро­ бер Эскарпи огласил убийственные, на пер­ вый взгляд, цифры: 80% литературной про­ дукции предыдущего года и 99% каждого двадцатилетия — начисто забываются чита­ телями. Право на жизнь за этими предела­ ми обретают не более десяти книг из тыся­ чи, и только одна из них достигает «бес­ смертия». Но коллоквиум сформулировал и убедительный ответ тому наивному чита­ телю, который, узнав о печальной судьбе 999 книг из 1000, готов был бы воскликнуть; да кому же нужна эфемерная деятельность всех этих авторов — их труд, пот, вдохно­ венье (за пределами общего сочувствия оставлены халтурщики всех времен)?! Вот этот ответ: «Литературу создают все произведения, когда-то сыгравшие свою роль, а впоследствии как бы испарившие­ ся... Мы только тогда изучим ее, когда объ­ ектом исследования окажутся не только су­ перпроизведения, но и сублитература каж­ дой эпохи». Вообще, нельзя пренебрегать оплодотво­ ряющими связями, образующимися в лите­ ратурном потоке. Об этом мы могли прочесть у того же Л. С. Выготского: всякий автор получает от литературной традиции в гото­ вом виде многие элементы произведения: слова, фабулу, сюжетные перипетии, даже характеры. Новым для искусства фак­ том чаще является способ построения этих элементов. Ю. Лотман утверждал сходное: «Нова­ торство —не всегда изобретение нового. Противопоставление традициям поиска со­ провождается подчас в искусстве ссылками на истоки традиций». Литературный поток разрыхляет почву, создает тот культурый слой, на котором произрастают величайшие произведения. «Средние писатели», хотя им суждено дохо­ дить до потомков чаще всего в анонимной форме, —в свою эпоху, для своих современ­ ников, для ближайших поколений сыграли немалую роль. Это можно доказать ссыл­ кой на десятки томов большой и малой се­ рий «Библиотеки поэта». В этих книгах с большой полнотой восстановлен процесс развития поэзии. Какие взаимные оплодот­ ворения иаблюдались на протяжении веков! Сколько имен засияло вновь, каковы были предшественники прославленных поэтов, как плотна та поэтическая ткань (слово, образ, рифма, мысль, а в целом —жанр, стиль), которую создавали на протяжении сотен лет русские поэты разных индивидуально­ стей и уровней дарования. Все эти мысли высказаны здесь ради того, чтобы, в конечном счете, осветить значение читательских писем. Следует особо огово­ рить, что на читателей (следовательно, и ав­ торов писем) воздействует вся литература в целом, а не одни только ее гении. Так было всегда, тем более, что во все эпохи гении — ни Пушкин, ни Л. Толстой—не представи­ ли в этом смысле исключения, не были са­ мыми читаемыми писателями. Сегодня у так называемых «средних писателей», если взять их в совокупности, аудитория во мно­ го раз обширнее, чем у одного-двух-трех самых выдающихся авторов современности; но в том-то и дело, что литераторы каждой эпохи, по крайней мере передовые, тянут в единой упряжке. Обратные связи литературы с жизнью — это непрерывный, отнюдь не прямолиней­ ный, многоступенчатый, опосредствованный процесс. Наверно, за ним не менее слож­ но проследить, чем за отражением жизни искусством. Не могу назвать систематических иссле­ дований в этой сфере, если не 'Вспоминать о досадной практике времен «вульгарного со­ циологизма». Но по литературным и науч­ ным текстам разбросано много метких на­ блюдений о влиянии на общественное соз­ нание литературных героев, конфликтов, изображенных художниками, поднятых пи­ сателями нравственных проблем. Известно, например, что, вслед за опубли