Сибирские огни, 1975, №9

12 ЛЕОНИД РЕШЕТНИКОВ Чем горше час, тем сладостней работа, И потому — да здравствует она! К столу — мой стул, и: — Ну же, ну. Пегас, Моя каурка, вятская лошадка. Нельзя ж плестись ни валко и ни шатко Всю жизнь,— промчись галопом хоть бы раз. Пусть снег и грязь летят из-под копыт, А жизнь с оглядкой пусть посторонится: За мигом миг — страница за страницей,— И на ветру лицо мое горит. И чувствует натруженно ладонь. Как рвется конь мой вдаль горячей песней. И светит жарко ясный и чудесный В огне работы вспыхнувший огонь. И зачерпнуть в нем радости спеша, А поделиться ею и подавно. Моя, чуть не застывшая недавно. Оттаивает радостно душа. ПАМЯТЬ Память — не воспоминанье. Не укрытье вместе с тем От горячего дыханья Наших дней и наших тем. Это — жесткий трос паромный, Что гремит в тиши, как гром. На его конце — огромный Уходящий вдаль паром. Тот паром скрипит и стонет. В днище грохает волна. Мокрый трос в тумане тонет, Натянувшись, как струна. И, держась за трос тот строго И скрипя, паромный плот Через грозный шум порога. Через темень ям идет. Поперек теченья, косо. За струною той тугой, С одного речного плеса — На невидимый, другой... ПОСЛЕСЛОВИЕ Вот и кончились сроки. Завершен этот труд. Петухи на востоке Среди ночи орут.