Сибирские огни, 1975, №8

Тот вернулся, встал рядом, справа от «лошака», подхватил снизу, под коленями, мои ноги, и вдвоем финны потащили меня вверх по скло­ ну. Старший устало кряхтел и бормотал раздраженно что-то неразбор­ чивое— похоже, ругался; самодовольный Викстрем посмеивался: зримо представлял, наверняка, как явятся с добычей в свой штаб, где их ждут благодарности, а может, и денежный куш. У них же все деньгами меряется. ...Выстрелы хлестнули на самом выходе из оврага. «Лошак» сразу повалился грудью в снег, вжался в него, выставив меня, таким образом, под пули, как связанного барана. Викстрем рванул из-под меня руку, упал на спину, перекинул над головой лыжи и, тут же оказавшись на ногах, метнулся за толстый ствол разлапистой ели. Вывернув голову, я увидел, как окрасился кровью правый его рукав. — Наши! — кричала во мне каждая клеточка.— Наши! Я мгновенно узнал «голос» родного ППШ—-пистолета-пулемета Шпагина. Звук чистый, четкий, без лающего сопровождения, каким от­ личались немецкие автоматы, находившиеся на вооружении финской армии. Стрельба прекратилась на мгновение, потом вновь ударила автомат­ ная1очередь. Пули обрубили несколько веток на дереве, за которым укрылся Викстрем. Припав на колени, он левой рукой рвал с шеи автомат. Я повернул голову набок, вытянул, как только мог, шею. Передо мной были заснеженные кусты, дальше стеной поднимались ели. Боль­ ше ничего не увидел. Но зато услышал: — Держитесь, товарищ командир, это я, Матрена! Молодец парень, догнал-таки! Однако первоначальная моя радость сильно поубавилась, когда молодой финн открыл ответную стрельбу. Я посмотрел, как он, раненый, ловко управляется с оружием левой рукой, нарисовал в воображении своего Матрену и понял: нет, не одолеть ему финнов. Викстрем, сделав несколько выстрелов, быстро перебежал к сосед­ ней ели, дал оттуда короткую очередь, опять перебежал, стараясь, как я уловил, отвести угрозу от напарника. При этом он что-то отрывисто ло­ потал ему, выкрикивая по два-три слова между выстрелами. Финн подо мною ничего не отвечал, только медленно ворочался в снегу, будто уминая, утрамбовывая его. И вдруг, резко вскочив, рва­ нулся всем телом, перекинул лыжи носками вниз, в овраг, и мы засколь­ зили обратно по лыжне. Теперь я оказался лицом к месту схватки. Обостренное волнением зрение ухватило, несмотря на уплотнившиеся сумерки, там, наверху, между стволами елей, контуры человеческой фигуры, но она тотчас про­ пала из глаз. Выстрелов больше не было. Викстрем тоже не стрелял, выжидая. Мой финн, спустившись, свернул с проторенной лыжни и побрел, уминая снег, по дну оврага в сторону от места схватки. Я не сомневался, что Матрена видел, как проклятый бугаина со мною на загорбке уходит все дальше и дальше, но не стрелял, боясь ранить меня. Догнать же нас ему мешал Викстрем. Меня охватила злость, что сам ничем не могу помочь Матрене. Я принялся яростно двигать челюстями, до предела напрягся, пытаясь вытолкнуть изо рта кляп. Если бы это удалось, я смог бы крикнуть, что­ бы Матрена ударил из автомата в ноги «лошаку», когда я вскину’свои кверху. Да, мог бы крикнуть, но тряпка намертво заклинила рот. Тогда я все же вскинул ноги, вскинул, как только мог высоко, вмес- те с привяззнной к ним елкои, и изо всей силы удзрил ПЯТКЗМИ ПОД КО" лени финну. Ноги у него подсеклись, мы повалились с ним в снег. Он