Сибирские огни, 1975, №8

Руки заведены назад и стянуты веревкой; к ногам привязана вер­ шинка ели —волочится за нами по снегу, заметает следы; грудь охваче­ на ремнем, пропущенным под мышки,—на нем и удерживается мое тело. Остается добавить, что во рту у меня тряпичный ком, до предела растя­ нувший онемевшие челюсти. Мне трудно было дышать, в голове звенело, сильно болел затылок. С усилием открыл глаза. Все вокруг было серым. Я не знал, что это: след­ ствие моего состояния или в лесу уже начали сгущаться сумерки? Я попытался восстановить события. В общем-то, не требовалось особой сообразительности, чтобы по­ нять: меня захватили в качестве «языка». Захватили, как глупого телка, как овечку какую-нибудь, как цыпленка, только что вылупившегося из яйца... Не-ет, такой неосмотрительности, идиотизма такого я от себя не ожидал! Значит, так: мы шли по контрольке. Я— впереди, Матрена —сле­ дом. Ничего подозрительного там, где ему надлежало быть, не обнару­ живалось. То есть, не обнаруживалось прямо по ходу и справа от лыж­ ни. Ну, а что позади делалось, мы с Матреной не интересовались. Потом я пропустил Матрену вперед, вернулся на лыжню и тут... Все, как видно, проделано было мгновенно и бесшумно, полусонный Матрена, ничего не подозревая, пошагал дальше по контрольке, а меня уволокли в кусты, связали, забили кляпом рот и приторочили к этой спине. Следы на контрольке и свою лыжню от нее (во всяком случае, до первых кустов) постарались, конечно, замести снегом, заровнять. Остальное доделает буран... Худо дело, ай, как худо!.. Наверное, в порыве отчаяния я сделал какое-то движение телом: мой «лошак» неожиданно подтолкнул меня локтем в спину, произнес вопросительно: — О-э? Я молчал. Он позвал хрипло: - - Викстрем!.. И добавил несколько слов по-фински. Спереди донесся молодой звонкий голос: — Э, рус, ты жийвьой? И, не ожидая ответа, самодовольно расхохотался. Значит, их двое,—определил я,—«Лошак», видать, в годах, а тот ,еще совсем юнец. Поди, на первое дело пошел. Радуется, сволочь: на­ граду за меня получит. Худо, черт бы его побрал, ай, как худо!.. Само собой, Матрена после спохватился. И, возможно, кинулся до­ гонять. Вполне возможно. Даже наверняка кинулся. Только не забура- нило ли, пока он спохватился, след? И поймет ли он, что взъерошенная ложбинка в снегу — и есть тот самый след? А если это и дошло до него — толку-то от Матрены: ногами еле с голодухи двигает. А потом, даже догони он нас, где ему с этими двумя управиться! Ах, дьявол, как все получилось!.. И самому каюк, и всех наших под­ вел: из-за дурацкой моей беспечности, из-за элементарного недосмотра враг узнал местоположение бригады! Стоило нам с, Матреной там, на контрольке, обнаружить этих лазутчиков, им бы не дали уйти! Да, не дали бы! Эх, какие мы идиоты!.. Нет, не мы —я идиот! Финн подо мною слегка присел, я почувствовал, как напружинилось его тело, и мы небыстро покатились в заросший кустами овраг со сгла­ женными склонами. На дне снега было больше, мой финн угруз почти по пояс. — Викстрем,—позвал он, высмаркиваясь и смачно сплевывая.