Сибирские огни, 1975, №8

В таком порядке и отправились. Первое отделение спокойно пересек­ ло озеро и скрылось в прибрежном лесу, мы достигли середины, третье отделение выкатилось позади нас на лед. Я иду в своем отделении замыкающим. Поглядываю по сторонам, время от времени покрикиваю для порядка: — Не растягиваться! Все спокойно, все хорошо. И вдруг моего слуха достигает свист. Он доносится из леса, в кото­ ром скрылось первое отделение. Смотрю, старшина выбежал на опушку, поддел ушанку на лыжную палку и размахивает ею под аккомпанемент пронзительного свиста. До сознания доходит: воздух! И точно: над лесом вдоль берега, который мы покинули, идут на бреющем полете два вражеских штурмовика. Заметили нас или нет? — Ложись! Лыжи, палки в снег! Не двигаться! Ребята за считанные секунды выполняют команду. Всё, как надо. Если до этой минуты наша группа не успела привлечь внимания черто­ вых асов, теперь им нас не углядеть. Но что это за черное пятно впереди, слева от лыжни?.. А, да ведь то Матрена! — Эй, кто там рядом с Матреной? — рычу я.—Закидать его снегом! Увы, это уже не может нас спасти. Правда, один из штурмовиков продолжает идти, не меняя курса, зато второй ложится на левое крыло, закладывает крутой вираж. Его бульдожья тупая морда поворачивается к озеру. Е1епередаваемо противное чувство: лежишь, беспомощно распластав­ шись на снегу, а на тебя пикирует чужой самолет. Нацелился бульдожь­ им рылом, хищно расставил лапы-лыжи и безудержно несется, как с ги­ гантской горы, с холодно-серого полога неба. Сейчас ударит из пулемета, иссечет пулями... Рев мотора заглушает выстрелы, но стервятник бьет трассирующи­ ми, и я вижу, как пули, срикошетившие глубоко под снегом на льду озе­ ра, вылетают из снега в полусотне метров от нас строчкой огненных язычков. Смертоносные язычки неотвратимо и стремительно прибли­ жаются к нам. И тут что-то непонятное совершает Костя Сизых: вскочив, он сдер­ гивает перчатки, начинает неистово размахивать ими, приветствуя пикирующего бульдога. Я ловлю все это боковым зрением, не в силах оторвать прямого взгляда от огненной строчки. Вдруг вижу: язычков нет, строчка оборвалась! Злобное чудовище с оглушающим рыком проносится над нами, едва не схватив лапами Костю, начинает набирать высоту, Неужто уйдет? Неужто сработала Костина хитрость и зраг обма­ нулся—принял нас за своих?.. Впрочем, на маскировочных костюмах не обозначено же, что мы—бойцы Советской Армии, а наши красно­ звездные шапки закрыты капюшонами. Да и встретил он нас в пределах захваченной нм территории. Но почему тогда сразу не пришла ему мысль, что это свои, почему решил атаковать? Или, зная о существовании у себя в тылу нашей бригады, задался целью проверить, попугав пулеметом? Возможно, по­ тому и открыл огонь с таким упреждением —за добрых полета метров?.. Вихревая круговерть эта проносится в голове за те секунды, пока самолет выходит из пике. Вышел! Как раз над той опушкой, откуда просигналил нам старши­ на. Вышел — а чего ждать от него дальше? Повернет обратно, сделает повторный заход или нет?.. Вскакиваю, сдергиваю, подобно Косте, перчатки, начинаю с тем же неистовством махать вслед бульдогу. И кричу ребятам: