Сибирские огни, 1975, №8

Идешь по дороге, рассветом волнуем, И словно грозишься кому-то вдали: Еще мы упремся, еще повоюем. Еще мы сказали не все, что могли! РАССКАЗ ОДНОГО ЗНАКОМОГО Я приехал в родную деревню, Посетил дорогие места. Мы с трудом узнавали друг друга: Я — не тот, и деревня — не та. Где отцовская хата стояла. Там сегодня над новым прудом Возвышается многоэтажный. Словно в городе строенный, дом. Тетка Марья с коровой рассталась, Коммунальное хвалит жилье. Понимаю: так лучше, быть может, Только это уже — не мое. Да и сам я — грузнее, тяжеле. Сколь тут грустно рукой ни маши. Ощущенье такое, что стало Больше тела и меньше души. У околицы сельский шлагбаум: Две рогульки и жердь на весу. Перепрыгивал раньше с разбега, А теперь пролезаю внизу... ПЕЧАЛЬ Не виноваты ни память, ни совесть. Если опять, как холодная сталь, В душу вошла беспричинная, то есть Самая главная в мире печаль. Что-то в ней, верно, от сумерек мглистых. Что-то от ветра и шепчущих трав, Что-то в ней, верно, от поздних, безлистых Веток, цепляющихся за рукав, От ежедневно в пути на работу Пересекаемого пустыря, От одинокого у поворота Ветром качаемого фонаря. Не переделать и не перестроить, Не опровергнуть и не переспорить, И осуждению вслух не предать... И остается одно: переждать.