Сибирские огни, 1975, №8

Они многоопытны, они беспощадные судьи всех городских охот­ ничьих собак —на полевых испытаниях, на выставках. Далее же та­ кая странность! —голова егеря думала сразу две думы —она плани­ ровала охоту, перебирала варианты —и глухо, глубинно как-то, не то, чтобы думала, а квасила в себе мысли (скорее ощущение), что вот, браконьерство, бегают одичавшие собаки —никак их не изведешь что, видно, охота кончается, и это жаль, он сам охотник и вообще чело­ век вечный охотник и т. д., и т. п. Так рядом с четкой мыслью о завтрашнем охотничьем дне шли глухие, неясные мысли об охоте вообще —сейчас и в будущем. К пяти часам утра охота представлялась егерю так —они уходят в поля, где лежат лесные овраги. В тех местах есть тетерев, живут ку­ ропатки—штук сто. Правда, места открыты всем ветрам. Зато стари­ ки узнают силу чутья собаки и увидят работу Гая на открытом месте. Будто в кино. Егерь оделся и вышел на крыльцо. Ежась, глядел на просыпав­ шееся село. Хозяйки затопляли печи. Сходил к Алексею —шоферу — и застал того проснувшимся, бодрым. — Через полчасика подъезжай ко мне. Возьмешь Иванова, с ним езжайте в квадрат номер семь. — Как стариканы? — Спят без задних! Но егерь ошибся —старички проснулись ровно в шесть. Они бы­ стренько вскочили и оделись. — Разве собака покажет в такой день хорошую работу,—рас­ страивался Алексин, увидев в окно начинающийся ветреный день. — Пропала охота,—соглашался Иванов. А в дверь уже ногтем царапался егерь. — Т-с-с! —прошептал он, .входя,—- не разбудите Марию. Пока старики умывались, егерь снял ружье для Алексина —пе­ рышко двадцать восьмого калибра. Из стола он вынул патроны к нему. Хороши патроны —гильзы латунные, сияющие, новенькие, капсю­ ли вставлены до упора, пыжи залиты пчелиным воском, сам у пасеч­ ника брал. И ружьецо, даром легкое, бьет очень недурно, старик приятно удивится. А много ли старикашке надо? Возьмет парочку куропаток — и за глаза. Себе егерь взял «Зауэр» 12 калибра и тихонько прошел на кух­ ню. Мимоходом взглянул в окно —<все угадывающий черный Гай уже сидел в «газике», по временам выглядывая из машины, будто черный человек. Старички у стола ждали его. — Пейте, ешьте,—говорид егерь, все ставя на стол, и сам стал пить и есть с жадностью. Ели быстро, как едят торопящиеся охотники. Сложив в сверток оставшиеся яйца, а также хлеб и соленые огур­ цы, егерь налил чая в очень большой термос. Все унес в машину, еду и оружие. ...Ехали они в молчании, как и положено перед серьезной охотой. Дорога шла полями —сумрачными, оголенными, бесконечными. Охота Они остались у бурого поля. Огромного. Если бы не березы на дальнем краю его, то показалось бы, что Земля — это поле, на котором бурая земля просвечивает насквозь щетину скошенных хлебов.