Сибирские огни, 1975, №8

Плешков, существенно дорабатывал многие ранние стихи. А для этого ведь нужно бы­ ло мобилизовать память и заставить себя «окунуться» в те, юношеские впечатления: В этом же году написан и цикл «Новый перегон». Когда-то Комаров, как и другие дальне­ восточные поэты, бывал на первых строи­ тельных площадках Комсомольска, писал о рождении города юности в тайге. Теперь его поэтическое воображение было захва­ чено строительством железнодорожного пу­ ти, соединившего Комсомольск с океаном. Условия стройки были необычайно трудны­ ми. Листая газеты тех лет, находишь даже в сухих репортерских сообщениях впечат­ ляющие подробности. Ведь необходимо бы­ ло «прорезать» горный кряж Сихотэ-Алинь! Взрывами сдвигались целые сопки, меня­ лись русла рек. Уложены были на новые места миллионы кубометров земли. Соору­ жен был и новый крупный морской порт. Не раз Комаров бывал на стройке, при­ стально вглядывался в тех, кто творил эти чудеса, наблюдал их труд, их жизнь. Чаще всего лирическим, героем стихов цикла «Но­ вый перегон» выступает кто-либо из строи­ телей. Иногда — это сам автор. На едином лирическом дыхании пост­ роено вступительное стихотворение «Изы­ скатели»: ...Не знали мы, что можно, как штыком, Таежными штыками исколоться И потонуть в сугробе, как в колодце, Не вскрикнув и не вспомнив ни о ком. ...Твой каждый шаг — твой облегченный вздох. И ты, как я, одной мечтою грелся,— Что нам вослед прямая ляжет рельса, И вздрогнет лес от шума голосов. А та тропа, что нас в тайгу вела,— Она потом о нас напомнит людям... Пусть мы с тобой бессмертными не будем — Бессмертными останутся дела. То же настроение передано и в коротком стихотворении «Да, мы не раз географа помянем», где есть такая строфа: «Мы — не геОграфы, строители простые, но мы свои названия даем и новым городам, твоим, Россия, и станциям, что в дебрях создаем!» Такие строки, выраженные в них мысли, пронизывающие их чувства,— как будто э с т а ф е т а , передаваемая героям« первой послевоенной пятилетки героям девятой пятилетки, словно прямое обращение изы­ скателей и строителей к тем, кто занят сейчас не очень далеко от тех мест еще бо­ лее грандиозным строительством БАМа! И звучат они удивительно сегодняшне. Воспевая поистине замечательное дости­ жение техники, героизм и энтузиазм наших людей, П. Комаров вместе с тем не изменя­ ет своей любимой родной природе. Он с восторгом видит, как поезд «вписывается» в могучий таежный пейзаж: Как именинники, к разъездам Идут строители дороги, Что навсегда венцом железным Легла на горные отроги... Комаров нашел ' определение очень точ­ ное. Дело в том, что рельсы, опоясывая спиралью склоны горы, уходят буквально в заоблачные выси — об этом выразительно рассказал А. Гай-Плешков, ехавший с Ко­ маровым в первом поезде. Двигался поезд лишь благодаря помощи дополнительного «толкача» — второго паровоза, прицеплен­ ного к последнему вагону. В стихотворении «Сихотэ-Алиньский перевал» Комаров взволнованно передает свои незабываемые ощущения: «Такой подъем, такая высота — за облака тебя уносит поезд. И твой сосед на новые места глядит с небес, чуть-чуть забеспокоясь». Поэт не только рисует пей­ заж с необычного «угла зрения», откуда река кажется голубой лентой, оброненной девичьей рукою, но и высказывает мысль, возникавшую у него в разных стихах неоднократно: — Да, перевал!..— воскликнет кто-нибудь,— А как же те, что днями и ночами До самых туч прокладывали путь,— Кто двигал их, какими «толкачами»?.. Разве это вопросительное восклицание, на­ чинающееся словами: «А к а к ж е...» не вызывает — снова и снова — в памяти хо­ рошо знакомое «А как же пехота все это прошла?». И дело вовсе не только в пря­ мом повторе зачина и аналогичности инто­ нации. Здесь тот же смысловой посыл и тот же эмоциональный настрой: восторжен­ ное изумление коллективным подвигбм со­ ветских людей. Он, видевший за восточны­ ми рубежами страны наступление нашей армии в военном освободительном походе, теперь (и это отмечали многие, писавшие о нем) был захвачен темой грандиозного мирного наступления. Эта тема вторгается в стихи Комарова, порой — всего лишь одной, вроде бы мимо­ ходной, деталью, как, "скажем, в стихотво­ рении «Таежный воздух зноем напоен», в первых двух строфах —чисто пейзажном. На первом плане здесь — цветы, которые от зноя «будто отпылали», бархатный ма­ хаон, который «порхает... чуть шевеля на­ рядными крылами», обжигающий «влажный жар, настоенный на листьях, на мхах, на травах... под крышей лип и ясеней дупли­ стых». Поэт не только набрасывает яркими ■мазками картину полуденного леса, но и осязаемо передает ощущение сгустившейся безветренной духоты, заставляя понять, за­ чем понадобилось «прозаическое» сравне­ ние: «В лес, как в предбанник, входишь в этот час». Понять и — принять. Но лишь самая концовка своеобразно объясняет, по­ чему это пейзажное стихотворение входит в цикл «Новый перегон»: И рады вы той первой из дорог. Где скорый поезд пробегает мимо. С ним в этот лес ворвется ветерок, И зной уйдет, как поезд в клочьях дыма. Это — типично комаровское лирическое освоение мира, в том числе и того, что про­ исходит в области индустриализации, в области техники. Комаров и в последние годы жизни, как всегда, продолжал время от времени соз­ давать пейзажные гимны Приамурью, при­ знания -в любви природе, признания нежные и пламенные, включая «Таежные гравюры» ;—изящные миниатюрные зарисовки горной