Сибирские огни, 1975, №8

в -критаке такой неплодотворный метод анализа стихотворной речи. И в «Снегопаде» и во многих других пей­ зажных зарисовках Комарова, в частности, в таких, где человек не является действу­ ющим лидом или даже не упоминается, ча­ ще всего все-таки ощущается определенная человеческая личность: это сам поэт, влюб­ ленный в родную природу, зорко разгляды­ вающий ее, передающий нам ее красоту. В его стихах как раз то отношение к приро­ де, о котором позже великолепно сказал Степан Щипачев: Твоими ненасытными глазами Природа восхищается собой. И не менее сильно— Василий Федоров: Природа и сама стремится к совершенству. Не мучайте ее, а помогайте ей. И этот объект изображения занимает в творчестве Комарова столь важное место, а кличка «пассивный созерцатель природы» так прочно «приклеилась» к нему (несмот­ ря на то, что не было недостатка и в диа­ метрально противоположных высказывани­ ях), что придется еще не раз возвращаться и к последующим стихам Комарова на та­ кую тему. Мне-то думается, что он никог­ да не «замыкался» в этом кругу, хотя сти­ хи, в которых идет речь « т о л ь к о » о п р и р о д е , появлялись у него на любом этапе жизненной и творческой биографии. Однако и в раннем своем творчестве по­ эт пытался рассказать о тех, кто покоряет недоступные горные вершины, кто возводит новые города в таежной глуши или ищет там полезные ископаемые. Таково, напри­ мер, предвоенное стихотворение «Геологи на привале». Уже первые строки — «Под ветром гнутся дерева, дубняк трещит у нор барсучьих. Луна, как старая сова, висит на обомшелых сучьях. И долго с непогодью злой играют тени в чур и нечур. Костры засыпаны золой. Мы в шалаше проводим вечер»,— передают напряженную атмосфе­ ру работы геологов. Не было ни одного дальневосточного по­ эта, который ,не писая бы о пограничниках. Стихи на эту тему мы найдем и у «старей­ шины» их — Вяч. Афанасьева, и у С. Бы­ тового, у Гр. Кравченко, А. Артемова, Г. Корешова, Ан. Гая и других. Разумеется, есть они и у Петра Комарова. И вот что характерно: удача достигалась там, где по­ эт оставался в пределах своего видения ми­ ра, своей творческой манеры. Стихотворение «Ночь на Амуре», до сих пор не случайно перепечатываемое во всех посмертных сборниках, начинается так: От сопок к Амуру спускается мгла, • Ложится на берег покатый. Тропинка луны по реке пролегла. Идет к водопою сохатый. Упоминается и «архаический» рыбак в долбленом челне, и кулики, кричащие пе­ ред ночлегом «у дальней песчаной прото­ ки», и вторящая нм из осоки выпь... Сло­ вом — опять повод для обвинения в «пас­ сивном созерцании» природы. Между тем мы узнаем далее, как «по тропам лесным и дорогам» безмолвно движутся погранични­ ки, и вот —концовка, типично комаровская и по интонации, и по выбору слов: Тальник задремал над рекой. Тишина. Умолкли прибрежные клены. И только дозоры не ведают сна На наших просторах зеленых. Тема охраны Родины совершенно орга­ нично сливается здесь с обороной и родных («наших!») «просторов зеленых». Спокой­ ной лирической (но внутренне дина-мичной по смыслу) строчки «И только дозоры не ведают сна» вполне хватает читателю для восприятия и великой ответственности и героизма ратного труда пограничников! А небольшая поэма (или большое сюжет­ ное стихотворение) «Пограничная ночь», где Комаров пытался воспеть героический пос­ тупок конкретных людей — Коновалова и Всдеяичева,—используя интонации тихо­ новских баллад,— неизмеримо слабее. Немалая часть того, что создано Петром Комаровым ъ довоенные годы, привлекла внимание читателей и профессиональных ли­ тераторов страны. Отклики появлялись и в дальневосточной прессе, и в Сибири, и в Мо­ скве. Нередки были упреки в «криминаль­ ном» любовании природой, в «пассивном отображательстве», но немало было и весь­ ма положительных оценок, авторы которых были твердо убеждены в несомненной та­ лантливости молодого поэта,— в том числе и те, кто сердито ругал его за пристрастие к таежным пейзажам. Однако довелось Ко­ марову почитать и о том, что ничего путно­ го он пока не создал и неизвестно — сумеет ли создать! Например, Ив. Андреев в до­ военном журнале «Литературное обозре­ ние», 1940, № 21 вдребезги «расшиб» пер­ вую книжку стихав Комарова «У берегов Амура», назвав ее «грудой разорванных на­ блюдений, мыслей, замет, не способных со­ здать ни образа самого поэта, ни образа любимого им края»... К счастью, так думали далеко не все. Об этом свидетельствует, в частности, серьез­ ное обсуждение сборника в Союзе писате­ лей в Москве — с участием Твардовского, Инбер, Долматовского и других поэтов и критиков. Как это часто случается, кон­ кретные оценки в чем-то были противоречи­ вы, о Комарове спорили, но спорили с доб­ рожелательной требовательностью как о по­ эте явно одаренном и явно перспективном, его и критиковали, и за многое очень хвали­ ли. Подробный отчет о «комаровском сове­ щании» в Союзе напечатай в «Правде» 30 марта 1941 года. II ...А менее чем через три месяца грянула война. Петра Комарова иа фронт не взяли: хотя организм мужественно сопротивлялся, застарелый туберкулез легких цепко дер­ жал его в своих когтях. И поэт неутомимо и яростно атаковал врага своим оружием,