Сибирские огни, 1975, №7

Таисия Пьянкова Участница Новосибирского областного семинара молодых писателей, дизайнер Федюнька-Самодрыг Сказ Каждое дерево свой голос имеет. А без души-то какой голос? Не­ ту голосу без души! Посколь дерево — душа умная, то и голос у него добрый, не лопатный. А тайга-матушка-то — она не без норова... Понятие нужно к ней иметь. При понятии она тебя и накормит, и напоит, и обогреет, и путь укажет. Нет понятия?.. Пиши — пропало. Не любит тайга бестолкового человека, а пуще того — вредного. Такому она чужой стороной перекинется; тут у нее и в петровки — зимовки... Однако терпелива она от доброты души своей многодумной: и па­ лят ее, и рубят — молчит. Но уж что — не дай бог! Так гвозданет нечистую душу, что и щеп­ ки на растопку не отколупнешь, до самой сердцевины черным угольем спекется. И такую позаслугу не за свою печаль тайга выдает — за го­ ре чужое. Жили, давно это было, два парня на деляне — вырубку стерегли. У хозяина, видно, заминка с большими властями вышла, вот они и низали недельки на безделки... Главный народ по хозяйствам своим до времени разбрелся, а они, это Иван Маркелов да Федюнька Величко, на вырубке остались вме­ сто смотрителей. Было велено им, за неча делать, дрова в зиму заначивать. Ивана-то по той причине вниманием уделили, что был он вовсе один, как перст. А Федюнька приходился хозяину дальней родней, так, седьмая вода на киселе, а хоть с-под куста ягодка — да малинка. Но, Федюнька-то, похаять грех, вровень с другим народом топо­ ром тукал; рубил до сырой горбицы. И всем-то ничего парень, да пакостлив шибко — чистый кот. До девок был прыгун неуемный: сегодня одну закрутит, завтра другую по­ давай, послезавтра с третьей хороводится! Плевать Федюньке на сле­ зы да укоры. — Через слезы,— говорит,— страдание проходит и отпущение при­ ходит. После меня тут и попу делать нечего. Многих девок на селе Федюнька таким ловким манером осветил.