Сибирские огни, 1975, №7

разумно и крепко,— по-хозяйски и радует глаз и душу Федора. Ему становится благостно, он доволен собой. Сладко и жадно затягивается и говорит больше вслух для самого себя, чем для Николая: — Это, мотоцикл-то будет, так, ясное море, ворота надо делать, через калитку-то его, черта, не протащишь к гаражу. — Ну, а чего ж,— без интереса отзывается Николай, вытягивает ногу вперед и, держа ее на весу, рассматривает, ладно ли сидит та­ пок.— Коль надо, сделаешь и ворота... Мужики опять сидят молча. На них сквозь штакетины семехин- ской ограды скучно и сонно смотрит вросший в землю почти по самые окна и покосившийся набок домишко Гриши Грошева. Когда-то дав­ ным-давно домишко был снаружи оштукатурен и побелен. Но теперь во многих местах штукатурка отвалилась, обнажив, как ребра, драноч­ ную обивку, и стены сделались пегими. Ветхая крыша прогнулась, между двух тесин застрял закопченный кирпич, свалившийся с трубы. — Живет? — кивает Федор с иронической ухмылкой в сторону Гришкиного дома. — Живе-е-ет, не тужит. А чего ему? — Ты меня, работушка, не бойся, я тебя не трону,—Федор смеет­ ся, а смех у него словно бы ржание молоденького жеребчика.— И соз­ даст же господь, ровно на потеху. Работает? — А как же! — многозначительно отвечает Николай.— Конюшит! — Хо, ясное море! Значит, даже прогрессу добился: из трактори­ стов— в конюха. Ловко! К Федорову жеребячьему смешку примешивается Николаево гоготание. — Ребятишек-то у него сколько? Четверо? — При нем четверо, а Нинку, самую старшую, замуж отдал. В «Рас­ свете» живет. — Если бы еще баба в один уголек с ним дула, так, наверно, с го­ лоду пухли бы. — Не-е-ет. Нюрка у него мастерица. На обушке сноп обмолотит и зернышка не уронит. На ней все и держится. С дойки прибежит —на огород, с огорода —дрова рубить, печь топить, потом опять на дойку. А он, битюжина, и топора не наточит, гвоздя не вобьет. Завалится и дрыхнет. Сутками не просыпался бы. Пойди — и сейчас похрапывает. — Так это ж от дум сон бежит, а у него какие думы. Сено-то на­ чал косить? — А на кой оно ему? Корову-то продал. — Продал?! — Козу заместо нее завел. Нюрка ей навильник накосит на сог- ре — и на всю зиму. — Эх, ясное море! —Федор с досадой швыряет в Гришин огород окурок и, мотая головой, вздыхает: — Говорю, трактор в руках был. Что еще надо? Лес на дом, дрова себе и налево вози-поваживай да не всем сказывай. — Каво там? Из этого коня не вынукаешь рыси. — Это сколько уж лет прошло, как ты ему эту избу продал? — С весны девятый год пошел. А хоть бы доску где прибил. Да что доску. Нюрка все углы обпилила на растопку... — Трактор был! А!—сокрушается Федор.—Да я б, ясное море, пока американский небоскреб не поставил здесь, хрен уступил бы кому. — Да и сейчас. Лошади-то в руках, бери, строй. — Да, тоже верно. Ты, Никола, подсказал бы ему. — А! — машет рукой Николай.—С ним речи вести, что узор на во­ ду наносить. Хозяин-барин, пусть как хочет, так и живет, а у меня сво­ их забот полон рот. 6. Сибирские огни № 7.