Сибирские огни, 1975, №7

— Не.—Дед Тереха отмахнулся.—Пойду. Да и ноги чего-то крутют. Кузя теперь сам спашет. И он побрел через огороды к своей избе. Солнце уже подкатывалось почти к самому горизонту, когда Кузя прошел по последней борозде, которая разделила огород на две равные половины и была прямой и глубокой. — Ну, Машка, все! — облегченно вздохнул Кузя, когда кобыла остановилась у плетня. Впалые ее бока потемнели от пота, и по ним то и дело перекатывалась крупная дрожь. Кузя тож'е устал. С трудом развязал супонь,- а снять хомут помогла мать. — Хозяин ты мой, мужичок ты мой,— приговаривала она.— На­ маялся ты сегодня, из силушек выбился.—Мать с грустью посмотрела на измазанные клейким черноземом босые ноги сына.— Но зато, гляди, какой огородище одолел. Увидел бы папка наш...— И мать всхлипнула. — Не надо, ма,— попросил Кузя. — Ну, не буду, не буду...—улыбнулась мать, а в глазах у нее на­ капливались слезы. — Я теперь всегда сам буду пахать,— сказал Кузя.—И просить ни­ кого не надо. Вон у меня сегодня как получилось! — И он обвел взгля­ дом черный прямоугольник вспаханной земли. Тяжелые глянцевитые пласты налегали друг на друга; поближе к межам их ряды были неровными, они змеились, словно кто небрежно провел по земле кривыми граблями, но к середине они выпрямились, их укладка становилась аккуратнее, строже. — Пойдем, Машка.— Кузя взял кобылу за поводок и потянул от плетня. — Да куда ты? —всполошилась мать.— Голодный ведь. Поешь. — Ладно, потом,— сказал Кузя.— Я Машку на луг отведу. Там травища! А то у нее на сегодня сил больше нет... Иди, Машка, иди!.. И Кузя повел Машку через огород к ольховому лесу, где после ве­ сеннего половодья выметнулась сочная густая зелень. — И меня возьми! — закричал Ванюшка и пустился за братом. Из-под его ног брызнула мягкая парная земля... На другое утро дед Тереха хотел встать пораньше, но сильно ломи­ ло в ногах. «Вот бяда, ей-богу»*— загоревал он и решил полежать еще немного. Ломота вскоре утихла, и дед задремал. Проснулся от громкого стука в окно. Долго возился на лежанке, кряхтел и ворчал, отыскивая калоши. Да так босиком и вышел во двор. Там стоял Кузя и держал на поводу Машку. Кузя улыбался, а Машка слюнявыми губами тыкалась ему в спину. — Ты чего? — недоуменно поднял брови дед Тереха. — Как чего? Огород вам пришли пахать. Дед растерянно поскреб обвислую бороденку: — Ах ты ж, господи! Да как это? — Я ж вам вчера говорил... — Вот бяда, ей-богу! —Дед Тереха вернулся в сенки — за палкой. Но она тоже куда-то затерялась, и он, в сердцах махнув рукой, заковы­ лял к огородной калитке. — А я-то, старый пень, чуть было всех святых не проспал,—при­ говаривал дед — Ноги, Стяпаныч, крутют и крутют... Да и бабка у меня пластом лежит. Кузя вывел Машку в огород и стал впрягать в плуг. — А Денис што, Денис? — вспомнил дед Тереха про конюха. — Не давал... — Не давал? Ах он, окаянная душа! — Говорит, Машку забивать сегодня хотели...