Сибирские огни, 1975, №7

— Ты не егози! — кричала она матери.—Али моя хата тебе дерь­ мом воняет? — Да не в этом дело, тетя Шура,— со слезами на глазах оправды­ валась мать.— Тесно вам с нами. И дяде Федоту покой нужен... — Цел будет твой дядя Федот,— не сдавалась тетка Пимчиха.—А ты меня перед деревней не позорь! Мне за тебя глаза колоть будут. Скажут: выгнала Пимчиха беженцев... — Зря вы так думаете. Плохого о вас никто не скажет. Знают же люди... А мы все-таки перейдем,— стояла на своем мать.— Как-нибудь до лета перебьемся, а там видно будет. С руганью, но тетка Пимчиха отступила. — Ну иди, живи,— сказала она с неостывшим еще раздраже­ нием.—Мотай на кулак сопли в той халупе... В сентябре перебрались. Кое-кто из соседей помог починить и утеп- < лить крышу — ее накрыли найденными в овраге старыми кусками желе­ за, и ребятишкам это пришлось по душе: в теплые дни на крыше хоро­ шо было загорать; к тому времени оклемался дядька Федот и сложил из обломков кирпича большую, быстро теплеющую печку, а мать с Ку­ зей и теткой Пимчихой приткнули рядом с окошечком тесные дощатые сенки — чтоб зимой в дверь не задувало. И ничего —обжились. Поначалу, правда, было непривычно: все-та­ ки не изба, а сарай, жилого духу в нем не хватало, что ли, все -пахло мышами да прелью, и по ночам теснилась какая-то глухая, вязкая ти­ шина; зимой через крышу ветер переметывал снег, и наверху скрипело и потрескивало, будто кто-то, медлительный и грузный, забирался на крышу и бродил там. А потом и дух жилой появился: мать побелила печку, повесила над оконцем ситцевый лоскуток, вроде занавески, вы­ скоблила ножом щелястый, истыканный железками пол, из-под него по вечерам стал выползать и громко трюкать сверчок-невидимка... Прожили они здесь без малого четыре года. За это время подрос­ ли ребятишки. Отсюда Кузя пошел в школу, сюда же на запрос матери из военкомата ответили: «Ващ муж, красноармеец Степан Свиридович Рыжов, пропал без вести...». ...Всю ночь мать не спала. То м-олча плакала, то неизвестно чему улыбалась в темноту. Рано утром разбудила Кузю: -з- Давай собираться, сынок. . Кузя быстро оделся, хотел растолкать Ванюшку, но мать останови­ ла его и сказала: — Пусть еще поспит. А то кто его знает, как там, на новом месте. Но Ванюшка проснулся сам и первым делом побежал к тополю, где в пещерке у него хранились камешки, коробка от противогаза, кото­ рую прошлым летом нашел Кузя, несколько сплющенных пистолетных пуль и винтовочная гильза. Мать собрала в узел весь небогатый скарб, Кузя вынес лавки, табу­ ретку. Вдвоем они вытащили стол на скрещенных ножках, и жилье опустело. Оно опять стало сарайчиком —тесным, неуютным, и только широкая, вполстены, печка красовалась свежей побелкой и напоминала о том, что людское пристанище здесь было некратковременным. Почуяв одиночество, из щели в углу выбежал голенастый сверчок, потыкался из стороны в сторону и шмыгнул обратно. — Вот и все,—вздохнула мать и закрыла дверь,— Сбегай, сынок, к тетке Пимчихе, возьми тележку. Хоть и везти нам нечего, но все-таки... Ванюшка принес свои игрушки, разложил их на траве, стал пере­ бирать, проверяя, все ли взял. — Ма, а там тополь есть? — спросил он.