Сибирские огни, 1975, №7

— Не положили,— возразил Ванюшка.—Она от грозы спрята­ лась. Придет... — Ну, ладно. Пускай лечится. Кузя встал^ повесил ведро, смотал кнут и сунул на печку. Потом вытер тряпкой следы на полу, заставил Ванюшку, переодеться в сухое и спросил: -— А чего бы нам поесть? Так всегда говорила мать. И хотя часто ничего, кроме картошки да ломтика черного хлеба, и не было, она возилась у печки с таким видом, будто собиралась угостить своих «мужичков» на славу. Ванюшка ерзал на лавке, вытягивал шею, стараясь угадать, какая картошка появится на столе. И всегда ошибался, потому что всякий раз картошка подава­ лась в новом виде. То в «мундире», то разрезанная на мелкие ломтики и обжаренная в масле, выдавленном из конопляных семечек, а то и толченая, приправленная мелко искрошенным зеленым луком .или про­ паренной молодой крапивой. А когда тетка Пимчиха приносила полу­ литровую кружку молока, мать варила любимую всеми «бабку» —том­ леный картофельный жмых. «Чего еще нам, мужички, надо? —говорила мать, смеялась, под­ кладывала ребятишкам упревшую дожелта горячую «бабку»: —Лопай­ те. Это на первое. А на второе —то же самое, только в другом виде»... Кузя отодвинул тяжелую заслонку, пошарил в печке ухватом и вы­ тащил чугунок. Из-под приподнятой крышки вырвался парок, и Ва­ нюшка по запаху определил— в чугунке «бабка». Значит, сегодня ут­ ром, пока он спал, у них была тетка Пимчиха, а оДа с пустыми руками не ходит. На всякий случай спросил Кузю: — Молоко есть? Кузя усмехнулся и сказал, подражая матери: — Эх ты, молочная твоя душа. Что бы ты без молока делал? В сен- ках поищи. За кадушкой. Ванюшка быстренько шмыгнул в сенки. В углу стояла высокая кад­ ка, вся исписанная непонятными буквами, а за ней была вырытая Ку­ зей неглубокая ямка, где обычно хранилась картошка. Лежа на живо­ те, Ванюшка быстро нащупал холодное горлышко бутылки, осторожно вытащил ее, встал и, прижав к животу, шагнул к двери. Но второй шаг ему сделать не пришлось: штанина зацепилась за острый, загнутый ко­ нец обруча. Падая, Ванюшка успел поднять над головой бутыЛку, но в последний момент она выскользнула и разбилась. А Ванюшка лежал и с ужасом смотрел, как на его глазах исчезали маленькие белые лужи­ цы—молоко впитывала земля. Уцелела только нижняя часть бутыл­ ки—донышко с чуть выступавшими стенками —и там каким-то чудом осталось с полстакана молока. В сенки вышел Кузя, сказал не то с обидой, не то с удивлением: —1 Расколотил? — Да она сама... Я держал ее, а она как полетит...— сказал Ванюшка. Кузя поднял обломок бутылки с остатками молока, внимательно посмотрел, нет ли битого стекла, и осторожно, чтоб не порезаться,' выта­ щил попавшую в молоко щепочку. — Во пустодом,—покачал он головой.—С чем теперь «бабку» жрать будешь? А мать придет из больницы?.. — Не хочу я твоей «бабки»! —со всхлипом выкрикнул Ванюшка и выбежал из сенок. Под бугром стоял большой тополь, и Ванюшка часто, особенно в такие вот горькие минуты, бежал к нему. Над деревней еще ворчал гром, но туча все же уползала за даль­ ний лес, ее остатки, сыпавшие на землю теплую мягкую мжичку, уже з*