Сибирские огни, 1975, №7

ной задушевностью и поэтичностью, актри­ са постепенно открывала все душевное бо­ гатство, незаурядность своей героини. Осо­ бенно поражали какая-то удивительная чистота и целомудренность ее облика, со­ средоточенное строгое выражение ее лица. В дуэтах с Данилой танцовщица расцвета­ ла застенчиво, тихо. Было в ее танце и тон­ кое соответствие негромкой, сдержанно ли­ ричной музыки Прокофьева. В общем, как принято говорить, состоя­ лось рождение балерины, неожиданное и потому вдвойне радостное. Впрочем, такое ли уж неожиданное? Кон­ драшова была готова к срочному вводу, ей оказалась по силам трудная хореография Григоровича — она сумела соединить широ­ ту, раздольность, присущие русскому тан­ цу, со строгой законченностью классических движений. И репетируя партию Джульетты, Кондра­ шова, наверное, не думала о том, чтобы доказать, что успех в «Каменном цветке»— не случайность. Ее Джульетта получилась искренней, по­ рывистой, естественной в каждом движе­ нии души, непосредственной в проявлении -чувств. Кондрашова находила множе­ ство психологических деталей игровых подробностей. Пока ее церемонно и торжественно оде­ вают на бал, она, разрушая атмосферу ри­ туала, с любопытством следит за действия­ ми служанок, играет длинным шлейфом, лукаво выглядывает из-за плеча кормилицы. Она внимательно следит за танцем матери и повторяет его внешне преувеличенно серь­ езно, но с затаенной улыбкой. И тут же, за­ быв о только что приподнесенном уроке хороших манер, через всю сцену бежит к отцу, размашисто, по-мальчишески согнув локти. Героиня Кондрашовой, активная и жиз­ нерадостная, с любопытством заглядывала в будущее и торопилась переступить порог детства. В ней не было трагической предоп­ ределенности, и поэтому- удар судьбы ка­ зался особенно жестоким. В' репертуаре Людмилы Кондрашовой в основ-ном современные балеты. В них бале­ рина нашла себя, у нее есть точное ощуще­ ние особенностей хореографии сегодняш­ них дней. Об этом говорят ее последующие работы — Барышня в одноактном балете «Барышня и Хулиган» и Ширин в «Легенде о любви». Что подкупает в Людмиле — так это уди­ вительно серьезное и требовательное отно­ шение к себе самой. Стремительный ее взлет (три крупнейшие партии за один се­ зон) не вскружил ей голову. Наоборот, она стала еще больше спрашивать с себя. Как-то в разговоре одна из подруг полушу­ тя-полусерьезно сказала: «Ну теперь тебе можно и за «Лебединое» взяться». Людми­ ла ответила неожиданно серьезно: «Нет, ра­ но, к этому я не готова». И это не робость, а строгая оценка своих сегодняшних воз­ можностей и уважение к искусству танца. А совсем недавно мне пришлось увидеть Кондрашову в концертном номере-вальсе из балета «Шопениана». В этой работе наме- 12. Сибирские огни № 7. тился какой-то новый, качественный ска­ чок. Героини Кондрашовой — сюжетпы, если так можно выразиться, события балета — всегда опорные точки развития образа для этой балерины. В «Шопениане» Кондрашо­ ва показала, что она овладела не только логикой событий, но и логикой хореографии, логикой бессюжетной пластики. Стильность и утонченность облика ее Сильфиды, осо­ бая, ни разу до сих пор не возникавшая му­ зыкальность танца, полная растворенность движений в музыке говорили, казалось, о том, что шедевры классической хореогра­ фии, пожалуй, теперь по силам Кондрашо­ вой. Танец ее был поэтичен сам по себе, он как бы представал в первозданном виде. * * * Судьба балетного актера, по сравнению с драматическим, например, складывается за­ частую куда сложней. Об узком и скудном пополнении балетного репертуара говорится много. Увидели бы мы сегодняшнего Васнль- ева-Дезире из «Спящей красавицы», если б в свое время Григорович не сочинил специ­ ально для него .Спартака? А разве исчерпал себя Лнепа в Крассе? Получил бы свое раз­ витие трагический талант Тимофеевой, если б она не танцевала «Легенду о любви»? И как бы мы смотрели на творчество Вла­ димирова, если не было бы в 1 его репертуа­ ре «Весны священной» и «Ивана Грозного»? Новые балеты, современная, ^по образности, по выразительным средствам' хореография стали главным толчком в творческом разви­ тии и становлении звезд первой величины советского балета. Но даже ими ощущается неудовлетворенность репертуаром, нехват­ ка новых тем, тоска по новым незаурядным героям. В Новосибирском театре оперы и балета спектакль «Ромео и Джульетта» совершил чудо, переворот. Каждый исполнитель об­ наружил в себе новые качества, иногда просто впервые открыл свою индивидуаль­ ность. Молодые хотят танцевать, молодые хотят открывать себя, они ищут теперь но­ вое даже в старых партиях, в классических балетах. Не всегда эти поиски оказываются плодотворными, не всегда они находят для себя подходящий материал. Балет «Анна Каренина» подчеркнул, но не раскрыл яркий талант Т. Капустиной и Л. Попилиной. Оставил равнодушными А. Бердышева и А. Балабанова. А ведь оба эти танцовщика, ведущие солисты труппы, находятся в прекрасной форме и ждут сво­ ей очереди. Посмотрите, как танцует Бала- банов Принца в «Золушке», легко, иронично, свежо, и станет ясно, что «Лебединое озе­ ро», «Жизель», «Спящая красавица» — при­ вычный репертуарный список лирического танцовщика не может уже удовлетво­ рить его. За последние четыре года особенно вы­ росла мужская часть балетной труппы. Мы уже говорили о Василевском, о Диденко, о Бердышеве и Балабанове. , Анатолий Гумалевский обратил на себя внимание опять же в балете «Ромео и