Сибирские огни, 1975, №6

Да, победа близка1 Но и очень трудна — сопротивляется гадина с отчаянием, прижали мы его так, что невмоготу ему, бьется до последнего и за каждый метр своей поганой Пруссии». Здесь я приостанавливаюсь, потому что хочу кое-что вспомнить и объяснить. Для нас такая дяди-Федина публицистика была вполне привычной, нередко он выдавал в письмах такие фразы, что в статью Эренбургу вполне годились. А, может быть, они и были навеяны такими статьями, и что поделаешь, если вполне совпадали с мыслями и чувствами самого дяди Феди, и он искренне сообщал их нам, как свои собственные, в чем мы и не сомневались. Но в этот раз мы чувствовали и понимали другое. Незадолго до этого письма дядя Федя сообщил нам, что принят в члены Коммунистической партии, принят без прохождения кандидатского стажа. Признаться, для всех нас это показалось неожиданным, мы все еще представляли его немного другим, каким он уходил на фронт — беззаботным, все еще мальчишествующим, способным на лихую шутку (чего стоило его «вы­ ступление» по радио в клубе имени Сталина!), и вдруг столь серьезный, столь обязывающий шаг. По-моему, именно то время было для дяди Феди временем наиболее высокого подъема его, духовного прозрения, ясного видения цели соб­ ственной жизни. Войны маленькие и самая большая вели его от маль­ чишества по ступенькам мужества все выше и выше, но слишком тяжким оказалось восхождение, слишком много сил оно потребовало. Он вернулся с фронта с седыми висками — дорогой наш ветеран, которому только-только исполнилось тридцать лет. Да, он был цел и не­ вредим, ни одной царапины на теле, но, все равно, и на нем война оста­ вила свой след, свою смертную печать, которую не сотрешь, не забудешь. Как у человека очень искреннего и честного, вступление в партию вызвало у дяди Феди резкое обострение его социального чувства. Мы по письмам уловили, как он посерьезнел, как появилась у него потребность оказывать влияние на других. «...Мамулечка, Вы пишете о Галюшечке, я ею доволен больше, чем когда-либо. Побольше ей ума и здоровья, пусть старается учиться, будет человеком, который не только будет жить хорошо сам, а будет полезен обществу. Ее успехи для меня большая радость. Пусть этот скромный платочек будет для нее знаком моей радости за нее. Вы во много раз перенесли больше, чем я здесь на фронте. Потеря нашего незабвенного папулечки — самое тяжелое до конца дней нашей жизни незабываемое горе. Это был мозг нашей семьи, такого отца еще никто не имел и не будет иметь. Слезы душат меня, когда я пишу или думаю о нем. О! Хоть бы довелось сходить к нему на могилку. Я вас этим расстраиваю, но поверьте мне, что я один и мне не с кем поделить это горе, я только с вами могу успокоиться. Вы, дорогие мои, не расстра­ ивайтесь, сердце мое хочет говорить о нем, ведь только вы меня може­ те понять. Передайте горячий привет Витьше. Моя просьба к нему — это не оставлять вас, помогать всем, чем он располагает. Поздравляю его с но­ ворожденным, и Капу тоже. Я и сестричка моя в молодости были не равнодушны к искусству — театру, музыке, так пусть дети наши будут подлинные служители ис­ кусству и осуществят наши мысли и желания, которые мы имели в свои годы. Ну, пока хватит. Всего написать не смогу, да и к тому же руки мерзнут. 6 . С ибирские огни № 6.