Сибирские огни, 1975, №6

блестящем капоте отражались небо, зеленые ветки тополей и наши лю­ бопытствующие физиономии. Дядя Федя вполне нам доверял, даже брал прокатить до уголка, но иногда мы просили его включить электрозащиту и бегали вокруг ли­ музина, то и дело касаясь рукой его корпуса, не сильно, но ощутимо бив­ шего слабым током. Недолго продолжалась идйллия семейной жизни. Дядя Федя и на легковой машине все равно оставался только шофером, а вокруг было столько инженеров, завов, спецов, и Варвара была так молода и кра­ сива, пользовалась успехом и вниманием. Баба Шура любила называть вещи своими именами и первой за­ явила, что Варвара стала загуливать. Оставалась без присмотра Гали­ на, все чаще приносил ее подвыпивший дядя Федя к матери, пока она там окончательно не поселилась. Пообтрепался дяди-Федин костюм, резче пахло от него бензином, и реже появлялся у наших ворот шикарный лимузин. Первой посмотрела «Большой вальс» моя мама. Она пришла такой взволнованной, растроганно открытой, что баба Шура и дед, почти не ходившие в кино, поверили, что и им непременно надо сходить на этот фильм. Они пошли на следующий день, не знаю как, но и мне удалось про­ скользнуть в кинотеатр вместе с ними. А вот про дядю Федю не помню — был ли он тогда с нами или по­ смотрел фильм накануне, но то, что он его посмотрел, знаю наверняка, иначе не было бы того вечера после «Большого вальса». Мы шли вечерним Красным проспектом, только не в ту сторону, которую возвращались от бабы Кати с отцом и с мамой, а совсем в про­ тивоположную. Я никогда не видел, как деда Саша держит бабу Шуру под руку, а тут он взял ее под локоть, крепко прижав его к себе, и они шли молчаливые, отрешенные, глядя высоко впереди себя. А у меня перед глазами все плыли и плыли последние кадры филь­ ма. Старенький, весь седой композитор выходит на балкон, внизу море людей, звучит его вальс, а ему сквозь слезы видится молодое улыбаю­ щееся, поющее лицо той, из-за которой и для которой был написан этот вальс. Что-то же вообразила, представила себе полудетская фантазия и взволновалась непережнтыми прошедшим и будущим, Нас встречает моя мама, ласково обнимает и целует бабу Шуру, деда: — Ну! Как вам? — Что там говорить! — Спасибо, что надоумила! И вот мы укладываемся спать, и уже начинают укачивать нас слад­ кие вальсы снов, как приходит дядя Федя. Он весел и шумлив, но совер­ шенно трезв. Поднимает всех. — Одевайтесь, одевайтесь! Поедем кататься! I — Да что ты, Федюша! Ночью-то! — Ничего, мамулечка! Пошли! Все пошли! Лимузин подан. Во всех еще живет гипноз фильма, и мы все собираемся и идем на улицу, где стоит светлый лимузин, из которого выходит навстречу нам Варвара, в каком-то розовом, разлетающемся платье, с распущенными, светящимися волосами, улыбающаяся ярким ртом. Дядя Федя откидывает дополнительные сиденья, мы помещаемся все сзади — они с Варварой впереди. Мягко и неслышно трогается ма­ шина, включаются фары, и привычный мир нашей пыльной улочки от