Сибирские огни, 1975, №6

Иногда появлялись охотничьи собаки. Вертлявый и в ^го же время по-собачьи серьезный черный спаниель, нежная, нервная, оелая с жел­ тым, пойнтериха по кличке Лэди. Но всех превосходил беспородный, громадный, лохматый, темной масти пес Джек, которого, по семейному преданию, нашел весенней ночью в придорожной канаве дядя Алек­ сандр. Джек стал преданнейшим и самоотверженным другом, неожидан­ но обнаружив и незаурядные охотничьи способности — шел на любую дичь. Потом бывало праздничное возвращение с охоты, ощипывание ди­ чи, счастливый шум голосов, застолье с бутылкой «Запеканки» или «Спотыкача», суп из утятины, с клецками, переламывание косточки и игра в «бери да помни». Раскрасневшиеся дяди мои снимают пиджаки, заводится виктро- ла, чаще всего ставят всем нравящийся фокстрот «Электрик», и на­ чинаются танцы—женатые с женами, неженатые друг с другом или со стульями. Не выдерживает и дед, кричит: — Ну-ка, мне включите Шульберта! «Музыкальный момент». Живо! Подхватывает сопротивляющуюся бабу Катю, выделывает замыс­ ловатые па, вовсе не слушая музыку. Думаю, что все кемские были отменными работниками, ценимыми па службе, не случайно все они получили хорошие, благоустроенные квартиры в новых домах, которыми застраивался в тридцатые годы Но­ восибирск. В одном из таких домов жили и мы, в двух комнатах, третью зани­ мал одинокий сосед. Но и после всеобщего расселения сыновья то и де­ ло собирались у стариков, а воскресные обеды у бабы Кати были чуть ли не обязательной семейной традицией. Помню их хорошо. Более всего почему-то суп. Вот я его перчу, а ба­ ба Катя смеется: — Не перчи так много! А то будет нос длинный, как у меня. Как вкусен был этот суп. С прозрачным бульоном, ароматный, со свежими овощами. А тарелки! Ослепительно белое дно, волнистые края с голубыми узорами — листья и цветы, аппетит прибывал от одного ви­ да этих великолепных тарелок. Через несколько лет, уезжая в деревню, баба Катя раздарила по­ суду родне, и я все военные годы, лишь увижу эту тарелку, с неперено­ симой тоской и томлением под ложечкой вспоминал ее воскресные супы. По домам расходились уже вечером. Вот идем мы теплыми сумер­ ками по Красному проспекту — я впереди, родители сзади, загораются фонари, неторопливы и улыбчивы прохожие, напротив ТЮЗа недавно построен фонтан, и каждый вечер сюда и в молодой сквер приходят лю­ ди и смотрят на невысокие серебристые струи, протягивают руки, тихо смеются. Что ни говори, а чтобы закладывать скверы и строить фонта­ ны, надо уже кое-чего достигнуть. Мы тоже подходим и смотрим на во­ ду, и мама покойно опирается на руку отца, я уже знаю: у меня будет братик, и все вокруг тепло и мирно. Рядом палатка «Фрукты-овощи». Там продают арбузы. Встаем в недлинную очередь. Все суетятся, спрашивают совета, не умея выбрать спелый, а мы с отцом помалкиваем, иногда лишь хитро перемигнемся, мы-то знаем, какой арбуз возьмем, какой из этой зелено-полосатой груды самый сладкий *—отец был по этой части спец. От фонтана мы идем все так же неторопливо ниже, до кинотеатра «Роз-Мари», потом сворачиваем на нашу Октябрьскую. К арбузу зовем соседа. Отец с хрустом вонзает в арбуз нож и вдруг разваливает его сразу на две темно-красные, сахарные, истаивающие половины в черных семечках. Арбуз едим по-волжски, с хлебом. И все