Сибирские огни, 1975, №6

приехал на Авдеевскую еще тогда, когда все тут только начиналось... Не могу утверждать, что все оно в точности так и было, это я потом уже расспрашивал наших, то одного, то другого,— но если это и не сов­ сем верно, все равно судьба у него была не простая и жизнь не такая легкая, но вот не сник он, не согнулся, не отгородился от остальных: я, мол, сам по себе, а вы как хотите. Не было на стройке человека, более недоверчивого, чем Травушкин, а — на тебе, деньги Толику-Безотказному на талон предложил он сам... выходит, святой человек, он еще верит, что каким-то чудом можно пере­ делать Петра Свинухова-Инагрудского, что тот не позабудет обо всем тут же, как только усядется, наконец, за руль своего автомобиля... Надо ему это было, увозить собаку в дальнее таежное село к другу-охотнику, а — повез! Или вся эта история с Эдиком? Выходит, была у Травушкина какая-то своя идея, которой он следо­ вал и ,неуклонно, и, как мне теперь кажется,— страстно... С вами тоже, небось, такое бывало? Живет рядом старый человек, не сват он вам и не брат, здравствуйте — до свидания, и все дела. Но вот он или куда-то уехал, или отправился в самый последний свой путь на земле, и тут-то вы вдруг чувствуете острое раскаяние: почему вы так и не успели посидеть с ним рядом и неторопливо поговорить? Не знаю, отчего это, но я сам в себе замечаю странное любопытство к пожилым людям. Иногда мне так и хочется на улице подойти к совер­ шенно незнакомому старику, чье лицо мне понравилось или показалось значительным, и так вот, вроде бы ни с того, ни с сего, опросить: хорошо, отец, вы долго жили и много видели, вы ответьте — что считаете самым главным из того, что вы в жизни поняли? Что узнали вы? До чего разу­ меньем своим дошли?.. Так что не думайте, будто все это я рассказывал здесь лишь потому, что прикидываю, конечно, как мне теперь на месте Травушкина рабо­ тать... Нет, дело не только в этом, а в чем-то другом — более, так сказать, человеческом.