Сибирские огни, 1975, №6

оттого, что я — не я. Мне давали для спек­ такля туфли и передничек, и я ценила эти вещи, потому что это были мои друзья, ко­ торые помогали мне совершать чудесное превращение на сцене» («Театр», 1961, № 3). Вслед за «Тартюфом» на афише кружка появился спектакль «Письмо в крепость». Потом «Плутни Скапена», «Ревизор» и «Же­ нитьба» Гоголя, «Горе от ума», «Слуга двух господ», «Двенадцатая ночь»... Дет­ ский коллектив завоевывал популярность, о нем говорили, для его спектаклей предо­ ставляли самые крупные сценические пло­ щадки города. Многих исполнителей знали в лицо и по именам. Узнавали на улице Бо­ рю Рифа, знаменитого — в масштабах Но­ восибирска— Тартюфа. Были свои поклон­ ники у Чацкого — Влади Литвинова. Очень любили зрители в «Двенадцатой ночи» Ни­ ну Мамаеву в роли Виолы, Марата Бонда­ ренко (сэр Эгюйчик), Диму Мелика (Мальволио)... Когда создавался драматический кру­ жок, целью его было не только художест­ венное воспитание детей. С самого начала предполагалось, что самых способных бу­ дут посылать учиться дальше. Уже летом 1938 года Валентина Викторовна повезла для показа в театральное училище столицы наиболее одаренных учеников. После про­ смотра Петухова обычно беседовала с чле­ нами жюри, узнавала требования к посту­ пающим. Игоря Бармина приняли в Щепкинское училище, а вот Ваню Болотина нет. Почему? Она не раз говорила с такими блестящими актерами, как В. Пашенная и Н. Тарханов, присутствовавшими на экза­ менах, и их замечания помогали Петуховой строить свою работу дальше. — Авторитетом Валентина Викторовна пользовалась у нас непререкаемым,—- вспо­ минают бывшие ее ученики И. Мироманов и В. Литвинов.— Нас всегда удивляла ее эрудиция. Все она' знала, обо всем слыша­ ла, читала. И нас приохотила к книге, на­ учила понимать музыку. Господи, чему ей только не приходилось нас учить: и как вил­ ку держать, и как здороваться, и как даму на танец пригласить, чтобы было одновре­ менно и скромно, и непринужденно. — Девчонок учила со вкусом одеваться. Терпеть не могла крикливости, пошлости, безвкусицы ни в игре, ни в одежде, ни в по­ ведении. В общем, была Валентина Викто­ ровна для нас одновременно и матерью и педагогом, и добрым Товарищем. У них сохранился в памяти такой случай. Однажды на избирательном участке кружковцы должны были показать спек­ такль «Плутни Скапена». Народу собралось много. Исполнители уже в гриме, в костю­ ме, а девочка, игравшая цыганку Зербинет- ту, не пришла. Скандал! Что делать? Все нервничают. Валентина Викторовна быст­ ренько загримировалась, оделась, благо текст знала — играла когда-то Зербинет- ту,— и дала знак: «Начинайте!». — Этот случай помню отлично,— смеется Петухова,— Я ведь тоже боялась тогда не меньше ребят. Сами подумайте, моим испол­ нителям по 15—17 лет, а мне за тридцать. Как зрители примут? Не засмеются ли? Выскочила на сцену с хохотом и вдруг слы­ шу кто-то громко, на весь зал, восхищенно говорит: «Смотрите, какая цыганочка хоро­ шенькая. Ну, и дает!» Я потом разглядела этого парня, простой такой, бесхитростный. Мне его словй силы .прибавили. Играла я тогда на избирательном участке — будьте любезны! Больше всего ребят притягивал характер Петуховой. Очень живая, жизнерадостная, расположенная к людям, она буквально за­ ряжала своим оптимизмом других. Потом, много лет спустя, ее ученица Нина Мамае­ ва скажет: «Это вы у нас воспитали жиз­ нелюбие». И в семьдесят лет Валентина Викторовна ничуть не потеряла вкуса к жизни. В прошлом году была почти месяц в Москве. Надо послушать, как она рас­ сказывает об этой поездке! День начинался одинаково. В элегантном сияем французском платье, в новых белых туфлях Петухова отправлялась в путешествие по столице. Шла или «к Пушкину», или «к Толсто­ му»,— Валентина Викторовна не произно­ сит слова «музей», она действительно хо­ дила в гости к писателям, чье творчество бесконечно чтит. В Пушкинском музее ее потрясли две свежие розы —живые свиде­ тели любви народной среди музейных экс­ понатов. В Чеховском —дощечка у входной двери: «Доктор Антон Павлович Чехов». Весной 1941 года группа талантливых кружковцев должна была закончить десяти­ летку, и Валентина Викторовна готовилась, как .всегда, везти их для показа в Москву. Подавал большие надежды Марат Бонда­ ренко. Это был удивительно скромный мальчик, буквально преображавшийся на сцене. Каким самодовольным и вальяжным городничим был он в «Ревизоре»! Марат великолепно владел речью, стихом, правда, иногда на сцене его захлестывал неуемный темперамент. Думал всерьез об актерской работе и Владя Литвинов, но родители его не хотели и слышать ничего о театре. Радо­ вал Петухову Женя Несмелов. Ваня Болотин, Володя Беспалов, Ваня Кеда, Павел Гуляйкин, Дима Мелик — все они были разные, совсем еще мальчишки, некоторые даже бритвы в руках не держа­ ли. Для большинства из них. будущее было яснее ясного — театральная студия, а по­ том сцена. Среди девочек заметно лидировали Нина Мамаева, Инна Макарова, Люба Лунева, Таня Скарутто. По вот однажды, после спектакля «Странный человек», в темном уголке она услышала жалобный плач. Заглянула, а там Нина^ Как была на сцене, в костюме, в парике, в гриме, так и сидит на каком-то — • ~ .. ........... 1 чатаспу люиила оаленп на Викторовна особенно: за удивительну: скромность и безотказность, за доброту душевную щедрость. Нина без слова по; меняла заболевшую подругу, играла любо самый маленький эпизод, даже стару: ехала к чертям на кулички с концертом. денькая, всегда в единственном платьишк — мама, фельдшерица, зарабатывала Н( много,— вроде бы незаметная в жизни, Ни