Сибирские огни, 1975, №6

его на мушку и стреляй. Однако для Семена Номоконова, бывшего кочевника, свято чтившего все традиции и обычаи своего ма­ ленького народа, нужна была определенная внутренняя перестройка, чтобы осознать эту простую истину. Ему, прежде чем стать бойцом, нужно было оначала признать за собою право стрелять в других людей, нуж­ но было, проникнуться ненавистью к тем, кто пришел на нашу землю с войной. И вой­ на очень скоро преподносит полуграмотно­ му тунгусу первый урок ненависти. Летом 1941 года, выбираясь вместе с горсткой солдат из окружения, Номоконов оказался вдруг один в лесу. Но что такое лес для таежного охотника? Родной дом. И Номоконов, быстро определив направление, пошел на восток, ни на минуту не сомне­ ваясь, что выберется к своим. И вдруг уви­ дел немца. «Метрах в двухстах от него шел по ред­ колесью человек. Каска на голове, необыч­ ный покрой военной формы... В руках у человека был топор, на плече висела вин­ товка. Оглядываясь по сторонам, он подхо­ дил к валежинам, отстукивал их топором и сапогами, осматривал деревья. Человек по­ дошел к сухой сосне, смерил ее взглядом и, не снимая винтовки, несколько раз рубанул топором... С пронзительным криком над ним пролетела небольшая красногрудая птица, уселась на ствол сосны, которую только что рубили, и застучала клювом. Прогре­ мел раскатистый выстрел. Пуля сорвала кусок коры и испугала птицу. «Дятлов едят, что ли?» — подумал Номоконов, не сводя глаз с промахнувшегося человека. Проводив взглядом улетевшую птицу, не­ мец закинул винтовку на плечо и нетороп­ ливо пошел вниз по склону. Гитлеровцы нарушили мирный труд лю­ дей. Из-за них оставил Номоконов свой дом в Нижнем Стане и оказался далеко на за­ паде. На пути к фронту, в короткие минуты стоянок, видел солдат поезда и перроны, за­ битые ранеными. Обросших, очень бледных людей тащили на носилках, и все говорили, что их искалечили немцы.... А сейчас, вот только что, пришелец грубо пинал, ранил, рубил деревья в русском лесу, стрелял в смирную птицу, которую никто и никогда не трогает». Здесь все передано достоверно именно с психологической точки зрения. Человек из тайги, привыкший видеть в природе корми- лицу-мать, Номоконов не может ни понять, ни простить такого бессмысленного варвар­ ства. К тому же бесчинствует, издевается над природой «пришелец», которого никто сюда .не звал, который ступил на нашу землю как завоеватель, насильник. И Се­ мен Номоконов впервые в жизни направля­ ет оружие против человека... Нет, он не был жестоким, этот «человек из тайги». Познав с малых лет тяжелое охотничье ремесло, Семен даже не подозре­ вал, не допускал мысли, что ему придется когда-нибудь брать на мушку людей, рос с убеждением, что ружье предназначено лишь для зверей, хищников. Но оказалось: есть хищники пострашнее тех, кого он встречал в тайге, хищники, которые не ща­ дят ни детей, ни беззащитных женщин, нл стариков. Однажды, когда Семен Номоконов уже воевал на Валдайских высотах, недалеко от блиндажей, где жили снайперы, разгрузился немецкий бомбардировщик: «...солдаты не сразу поняли, какие предметы зачернели на снегу. На бугор была высыпана рваная русская обувь всех > размеров. В каждом ботинке или сапоге (а все они были только на правую ногу) была бумажка с издева­ тельской надписью: «Ваше дело правое». Номоконов долго рассматривал дырявый детский сандалик, на котором чернели следы запекшейся крови. Это была обувь тех, кого убили или замучили враги». И он объявил «дайн-тулугуй» (священ­ ную войну) этим двуногим хищникам, стал безжалостно уничтожать их, сопровождал каждый свой меткий выстрел грозно-ра­ достным криком: «Не ходя на нас!» «Не ходи на нас!» — скажет Семен Но­ моконов, когда его пуля сразит в поединке фашистского снайпера-аса Пауля Бауэра, специально вызванного немецким командо­ ванием, чтобы уничтожить «сибирского ша­ мана». «Не ходи на «ас!» — раздастся тор­ жествующий крик Номоконова, когда он средь бела дня «завалит пантача» — не­ мецкого генерала, прибывшего на Валдай­ ский фронт. «Не ходи на нас!» — как клятву произнесет Семен, когда уничтожит еще одного фашистского аса, мстя за ги: бель своего друга Тагона Санжиева. Да, пули «человека из тайги» не знали промаха. Но когда читаешь эти эпизоды, рисующие поединки Семена Номоконова с немецкими асами, невольно ловишь себя на мысли, что меткие выстрелы снайпера-тун- гуса были одновременно и ударами по фа­ шистской идеологии. Все мы знаем, сколько чернил, желчи, грязи вылили гитлеровские кликуши, чтобы доказать бредовую теорию о превосходстве арийской расы. При этом они с особым рвением чернили и третирова­ ли малые народы нашей страны, ■называя их «азиатами», «узкоглазьции варварами». И вот один из этих «азиатов», простой ма­ лограмотный тунгус, не имевший до войны никакого представления ни о теории стрель­ бы, ни об оптическом прицеле, отправляет на тот свет лучших немецких снайперов, «чистокровных арийцев». Было от чего взбеситься гитлеровскому командованию! Меткие выстрелы Семена Номоконова и его друзей-снайперов, среди которых были и буряты, и якуты, и эвенки, вызвали настоя­ щую панику в немецких «верхах» и выну­ дили фашистскую пропаганду разразить­ ся еще одним «шедевром». «Эти люди же­ стоки и фанатичны, '— говорилось в посла­ нии гитлеровской ставки «Германским вой­ скам, сражающимся на севере России».— Они не требовательны к жизни, не дорожат ею и составляют с природой единое целое. Необходимо обрушиваться на полчища этих варваров всей мощью германского оружия». Свою смелость, выдержку и удивитель­ ное хладнокровие Номоконов проявляет не только в «деле», не только во время дерз- ских вылазок в тыл врага. |Простой солдат, и*