Сибирские огни, 1975, №6

развернулось движение красных следопы­ тов; именно тогда повсеместно писатели, историки, журналисты стали искать и соби­ рать материалы о неизвестных героях, о пропавших без вести, о тех, кого по каким- т.о причинам обошла военная слава... Результаты этих розысков и исследований ныне всем известны. Советские люди, а вслед за тем и весь мир, узнали о героях Брестской крепости, о людиновцах, о Федо­ ре Полетаеве, об истинной судьбе Виктора Третьякевича — одного из организаторов легендарной «Молодой гвардии» — и о де­ сятках и сотнях других героев, чей подвиг в свое время не получил огласки, не был оценен. Свой вклад в документальную военную прозу внесли и сибирские авторы. В ряду документальных произведе­ ний, рассказывающих о безвестных и мало­ известных героях, следует назвать повесть читинского писателя Сергея Зарубина «Не ходи на нас!» Любопытна история возникновения этого пооизведеиия. В 1960 году в одном из номеров «Комсо­ мольской правды» был напечатан очерк о снайпере Семене Номоконове, тунгусе по на­ циональности.'В очерке приводились такие сведения: за годы войны этот сверхметкий стрелок, бывший охотник-промысловик, уничтожил свыше трехсот немецких солдат и офицеров. Причем каждого убитого фаши-. ста Номоконов отмечал на своей трубке: солдата — простой точкой, офицера — кре­ стиком... Вот эта трубка и вызвала гнев у некой Луизы Эрлих, жительницы ФРГ. Из Гамбурга в маленькое забайкальское селе­ ние Нижний Стан, где жил в то время С. Д. Номоконов, пришло письмо, пересланное туда редакцией «Комсомольской правды». «Я узнала, — писала в своем письме Луи­ за Эрлих, — сколько фашистов убил Семен Номоконов в годы всеобщего смятения и ненависти друг к другу. Как я поняла, он, убивая фашистов, считал их посредством отметок на курительной трубке. Значит — запоминал. Мой сын Густав тоже погиб на войне, как мне < сообщили очевидцы — от руки русского стрелка недалеко от Ленин­ града. Спросите Номоконова: может, на его трубке была отметка о смерти Густава Эрлиха? Я прочитала, что ударник Номоконов жи­ вет в Забайкальском крае. Не стало у ист­ ребителя трубки с отметками о наших сы­ новьях, обманутых Гитлером, и солдаты но­ вого поколения подарили ему новую? Что­ бы он не забывал о войне и крови? Номо­ конов перенес на шее отметки о наших сы­ новьях? Он готовит новых истребителей? Женщина, потерявшая на войне последнего сына, хочет знать: молится ли Номокояов?» Бывший снайпер Н-ского подразделения Северо-Западного фронта Семен Номокояов достойно ответил матери погибшего немец­ кого солдата. Он напомнил ей О' неисчисли­ мых жертвах, понесенных нашим народом, о тех жестокостях и зверствах, которые творили на захваченных территориях эти Густавы и Гансы — сыновья достопочтен­ ных немецких фрау. «Если бы своими гла­ зами, — писал Семен Данилович в своем ответе, — увидели вы, немецкие женщины, что натворили ваши сыновья в Ленингра­ де, —. прокляли бы их!.. Верно: с большим старанием охотился я на фашистских зве­ рей. Не дрожала рука у меня и моих това­ рищей... Не ходи «на нас!» Луиза Эрлих оставила без ответа письмо бывшего снайпера. Зато после этого случая в адрес С. Д. Номоконова стали прихо­ дить сотни писем из разных городов нашей страны и из-за рубежа. Незнакомые люди, и те, кто пережили войну, и те, кто знали о ней лишь по книгам и фильмам, выражали огромную благодарность бесстрашному вол­ ну, просили рассказать о себе, о том, как удалось ему пройти с винтовкой «от начала войны до конца», «от высот Валдая до лого­ ва фашистского зверя». Отозваться на все письма просто не было никакой возможно­ сти, и тогда Шилкинский райком партии об­ ратился в Читинскую писательскую органи­ зацию с просьбой помочь бывшему снайперу. Так родилась документальная повесть «Не ходи на нас!», написанная в полном смысле слова по срочному заказу читин­ ским литератором С. Зарубиным. Сказать, что повесть эта — увлекатель­ нейшее чтение, — будет лишь поверхност­ ным комплиментом. Во фронтовой биогра­ фии Семена Номоконова было столько раз­ ных случаев, что даже беглый, краткий рассказ о всех его метких выстрелах вос­ принимался бы с немеяьшим интересом, чем самый забористый приключенческий роман. Ведь каждая точка, каждый крестик на трубке снайпера — целый сюжет, к «сюжетов» таких у Номоконова ни много ни мало 367. Попробуй-ка выбери из них «самые-самые»! Однако С. Зарубин с честью вышел из этого трудного положения, избрав для ре­ шения сложной творческой задачи единст­ венно правильный путь. Нисколько не пре­ небрегая внешней занимательностью, создав в полном смысле слова захватывающее по­ вествование, автор в то же время сообщил своему произведению точный политический «прицел». Ведь повесть «Не ходи на мае!» — не только рассказ о замечательном снай­ пере Семене Номоконове, но это и еще один ответ Луизе Эрлих на ее «сердитое» пись­ мо, и одновременно еще одно предостереже­ ние всем тем, кто до сих пор не расстается с бредовой мыслью о мировом господстве, кто тайком вынашивает планы снова «пойти на «ас». Точный политический адрес повести и помог автору «отжать» материал, выбрать из богатейшей фронтовой биографии С. Но­ моконова эпизоды самые интересные и зна­ чительные. Причем С. Зарубину удалось не только показать, как разят фашистов меткие пули его героя, но и что герой при этом думает, как воспринимает происходя­ щие вокруг него трагические события, как оценивает и осмысливает свое личное уча­ стие в войне. Казалось бы, к чему здесь вся эта «фило­ софия»? Над чем тут ломать голову и чего тут «осмысливать», когда все ясно: пе()ед тобой враг, ступивший на твою землю, бери