Сибирские огни, 1975, №6

около них. Их спрашивали другие преподаватели, а Патрнчев сидел за столом и казался усталым стариком, которому откровенно скучно. Он то снимал очки и начинал тщательно протирать их; то брал английский журнал, раскрывал его, тотчас откладывал в сторону; то с любопытст­ вом, точно впервые в жизни их обнаружил, смотрел сквозь раскрытое окно на ветки деревьев... И будто не слушал очередного абитуриента, ко­ торый волновался, отвечая на его вопросы. Я смотрел на Иллариона Григорьевича, тоже волновался, но вдруг почувствовал, что начи­ наю злиться. Вызвали, наконец, и мен». Я подошел к столу Патричева, он коротко глянул на меня своими большими голубыми глазами, вздохнул. Потом долго выпускал воздух, смешно сложив губы трубочкой, кивнул мне, показывая на стул. Я сел. — Как вы относитесь к механике? — буднично спросил Патричев. Институт — электротехнический, но преподаватель, разумеется, во­ лен спрашивать все, что ему в голову взбредет. — Неопределенные у нас с ней пока отношения,— в тон Патричеву ответил я, и но его глазам понял, что ему ответ нравится. — Неопределенность отношений — удел молодости,— вздохнул он, сложив губы трубочкой, и спросил: — Не хотите поговорить со мной о значениях абсолютной и относительной скоростей точек тела, совершаю­ щего сложно-плоское движение? — С удовольствием,— ответил я, взял лист бумаги- из стопки на краю стола, достал из кармана пиджака ручку, начал чертить. И вот здесь, задумавшись на минутку, как лучше выбрать точку мгновенного центра скоростей, поднял голову от стола и увидел чьи-то девичьи глаза, испуганные, растерянные, даже просящие... Склонился к столу, стал чертить векторы скоростей, писать формулы. Я понимал, что вот от этого разговора с Патричевым зависит, возможно, вся моя дальнейшая жизнь, старался-все делать как можно точнее, но одновре­ менно продолжал и продолжал видеть эти удивительные глаза... Боялся поднять голову и снова посмотреть на девушку, и так помнил, что глаза у нее карие, очень ясные и чистые, в мохнатых ресничках,.. Закончил ответ, глянул на Патрйчева. Он молчал, задумчиво постукивал ручкой по столу... И тогда я решился, поднял голову, мгновенно и разом увидел и пышные волнистые волосы Кати; и что глаза у нее действительно ка­ рие, очень ясные и чистые, в мохнатых ресничках; увидел и ее красивое лицо, которое с тех пор всегда со мной, а вот описать его словами я по­ чему-то не могу... То есть могу сказать, что черты лица у Кати правиль­ ные, нос с едва заметной горбинкой, пухлые губы, маленькая ямочка на подбородке, нежный овал... Но все это очень приблизительно и не пере­ дает почему-то главного, из-за чего мне так дорого ее лицо. Сразу, ко­ нечно, я разглядел, что ростом Катя пониже меня. Увидел и ее строй­ ные, сильно загоревшие ноги... И только после этого перевел глаза на ее задачу, вычерченную мелом на доске. Я— человек точных знаний и считаю это одним из своих достоинств, но на том собеседовании у Патричева со мной вдруг случилось нечто странное. То есть я по-прежнему понимал, как важен для меня этот раз­ говор с Патричевым. Даже старался как можно точнее и полнее отве­ чать на его вопросы, а вот сейчас... Я думал, как подсказать этой де­ вушке с удивительными глазами решение ее задачи, поскольку мне-то оно было ясно. Мне показалось, что это даже важнее моих ответов Пат­ ричеву. Удивился, увидев, что он молча протянул мне руку. Я вскочил, пожал ее: понял, что принят в институт! В коридоре взял тетрадь, развернул ее на чистых страницах, покруп­ нее и четко вычертил условие Катиной задачи и написал решение ее. Потом подошел к приоткрытой двери аудитории, нестерпимо долго 8. Сибирские огни № 6.