Сибирские огни, 1975, №6

— Слушай, поедем ко мне, а? — сказал ему Валя.— Выспишься, а? Ты ведь не спал в прошлую ночь. А? — Нет. Я заехал в институт, чтобы сказать вам о... Кате. А теперь поеду к Прасковье Ивановне, ей надо помочь. — Погоди, Cepera. Похороны уже завтра? — спросил я. — Да,— он отчужденно поглядел на меня. 6 0 Что это с моей головой, ведь у меня всегда была отличная память!.. Неужели из-за того, что вчера напился у отца? Нет, не из-за этого: голо­ ва уже почти не болит, хоть по-прежнему какая-то не то пустая, не то тяжелая... Из-за того, что весь день в институте мне было так тяжело и тревожно? Так ведь теперь все разъяснилось, окончательно разъясни­ лось... Нет, никак не вспомнить! И всегда теперь так будет со мной, что ли?.. Уж не с ума ли я схожу? Как же я буду дальше жить, если даже не Могу вспомнить, о чем думал несколько минут назад? Вот так, навер- нЪ, и происходит все у сумасшедших, они ведь тоже потом не помнят, что делали. Но какой же я сумасшедший, если сам анализирую свои поступки? А откуда мне известно, что сумасшедшие свои поступки не анализируют? Наверняка анализируют и даже думают, только не так, как здоровые люди. У них даже мании всякие бывают, я где-то читал, что некоторые сумасшедшие бывают очень хитроумны в достижении поставленной цели. А для этого необходимо хоть и инстинктивно, но анализировать свои поступки, мысли... Но ведь я-го пытаюсь проверить себя так, как это делает здоровый человек! А откуда мне известно, что как здоровый? Сумасшедшие наверняка уверены, что они здоровы, что их зря держат в больнице. К тому же, очень возможно, что у меня на­ чальная стадия болезни, вот мне и кажется, что я совсем по-здоровому проверяю себя. А ведь вспомнить, о чем думал несколько минут назад, никак не могу. Что со мней? Сначала увидел целую вереницу пустых машин и только потом по­ нял, что подошел к стоянке такси. Уже так хотелось спать, что только мельком подумал: не помню, как оказался на стоянке такси. Вздохнул поглубже, покачал головой: неужели теперь со мной всю жизнь так будет?! Я уже осторожно нагнулся к дверце первой машины. Стекло в ней было опущено, за рулем сидел парень лет тридцати, чем-то неуло­ вимо похожий на Валю Трифонова, читал газету. — Можно? — выговорил я подчеркнуто любезно. Парень взглянул на меня,— да, глаза у него такие же, как у Вали,— кивнул, бросил газету на заднее сиденье. На пальце — толстое золотое обручальйое кольцо. Парень больше даже не поглядел на меня, привычно включил дви­ гатель, мягко взял с места. А у меня неожиданно возникло ощущение, что я или забыл что-то, или мне стали мешать собственные руки, я не знаю, куда их девать. Я поспешно достал из кармана сигареты, спички, закурил. Мы вдруг остановились. Я испуганно глянул на шофера: нет, он все так же привычно-деловито, уже совсем не обращая на меня вни­ мания, смотрел перед собой: мы стоим у светофора перед проспектом Максима Горького. Да, переход, по нему идут люди... А дом наш на углу Невского и Суворовского. Старинный, еще доре­ волюционной постройки, и парадная громадная, с высоченным потолком. Постоял у высоких дверей нашей квартиры, прислушиваясь. Вста­ вил ключ в скважину, потихоньку открыл дверь, вошел. Вымыл руки, разогрел приготовленный мамой обед. И вот сижу за столом на кухне, передо мной стоит тарелка супа, жирного и нава-