Сибирские огни, 1975, №6

После школы я пошел учиться, потому что мама этого хотела, да и еще в школе меня все прочили в ученые. Я кончаю второй курс, маме осталось потерпеть всего три года... Почему, спрашивается, у меня такое слепое преклонение перед от­ цом?.. Ну, кончил он когда-то академию художеств по живописному от­ делению, на одной из городских выставок даже был его пейзаж «Осенний вечер». Но я ведь помню, как он начал приходить домой пьяным. Снача­ ла один, а потом и с какими-то незнакомыми людьми, мужчинами и жен­ щинами. У нас дома гремела музыка, танцевали и пели. Мне нравилось это, но наутро отец был молчаливым, раздражительным, кричал на меня и маму, а потом и она на него... Теперь отец работает художником-деко- ратором, оформляет витрины магазинов, какие-то выставки, часто уезжа­ ет в другие города. А меня по-прежнему что-то влечет к нему, хочется быть рядом с ним, я ловлю себя иногда на том, что откровенно любуюсь отцом, даже завидую ему. Но он относится ко мне с обидным равноду­ шием, и я почти перестал бывать у него. Отец недавно переехал в однокомнатную квартиру на окраине горо­ да, в Лигове. Но обои в комнате уже кое-где ободраны, какие-то царапи­ ны и на масляной краске, которая покрывает стены кухни. Грязный пол и окна, почти никакой мебели: обеденный стол, диван, шкаф, несколько разностильных стульев. Вдруг отчетливо всплыло вчерашнее: отец сидел за столом, держал стакан с водкой в руке; Серафима Георгиевна на ди­ ване курила и звучно смеялась, закинув ногу на ногу, выставив круглые колени; Шапов зорко поглядывал сквозь позолоченные очки, вкрадчиво и страшно улыбался... И неожиданно, точно ослепительный свет вспыхнул — я разом вспом­ нил всё! Тело не слушалось, но я кое-как сполз с кровати, подошел к брюкам, лежавшим на стуле, сунул руку в карман, достал Катин камешек на шнурке. Значит, все это правда, все это было!.. 2 — Молодой человек, вы что, слепой?!. Это я наткнулся на какую-то старушку. Бегу к станции метро «Пло­ щадь Восстания». Значит, еду в институт. А зачем?.. Зачем мне теперь институт, все вообще?!. А чтобы никто ничего не заметил. Вот, дескать, я пришел, как всегда, в институт, сижу на лекциях, пишу контрольную, вчера у отца не был. И ничего не знаю, не знаю! Идти только надо нор­ мально, а не бежать, не обращать на себя внимания... ...Катя сказала, пренебрежительно улыбаясь: «Дурачок ты все-таки, Прох... Вон и напился». Не «дурак», а «дурачок»... На мне свежевыглаженные брюки, новая рубашка с короткими рука­ вами, вычищенные ботинки,— все в порядке. Мама вчера, отпаривая мои брюки, доставала, наверное, все из карманов и, значит, видела Катино­ го «куриного бога». Да, не могла не видеть, а ведь мне ничего не сказала. Вспомнить, «ак одевался сейчас, почему-то не могу. А Катин камешек на шнурке у меня в кармане. И портфель я, оказывается, не забыл. Остановился, раскрыл его. Се­ годня по расписанию первая лекция Торкачевой по высшей математике вторая— Терентьева по «Теории и проектированию механизмов», на третьей паре часов — контрольная по теоретической механике. Все 'лек-