Сибирские огни, 1975, №5

жиков на войну взяли —они пошли за что воевать? — за правду! — по­ требовались рабочие в шахту, и я пошел. А вот теперь, раз я верю в правду, мне в награду отпуск, чтобы я повидался с матерью и встретился с девчонкой. — Что говорить, парень,—обижалась на судьбу хозяйка,—без правды не жизнь —мученье. Будь по-другому, ты бы еще за мамкину юбку держался, а .не обнимался бы с ружьецом в солдатах, поскольку совсем еще молокосос... Сердце у меня от обиды екнуло. Я сказал с достоинством: — Я не молокосос, я в совершенных годах, а винтовка —она чтобы за правду биться. — Вижу, там тебя в армии,—недовольно поджимая губы, сказала хозяйка,— всему выучили: и стрелять, и языком молоть. — Да, и стрелять, и говорить,— согласился я.—Так что насчет правды я верный защитник. — Молодец-то какой,—покачала головой хозяйка.— Не бойся, спо­ рить с тобой я не стану. Ежли с каждым прохожим спорить, так от зла помрешь вскорости, лучше сердце беречь. —■Да, лучше беречь,—согласился и я, надев мешок, пошагал к две­ ри, приостановился.—Тетя,— спросил я,—вы в Усть-Колбе дедушку Кирьяна знаете? — Как не знать, его все в тутошних местах знают. — Жив-здоров? — Жив-то жив, да, кажись, хворый лежит,—сказала хозяйка.— По­ мирать собрался. — Что с ним? — Годы, солдатик, годы. Поживи-ка с его, небось, тоже поми­ рать соберешься. — Спасибо... Я простился и вышел на мороз и жгучий ветер. 5 Не ради любопытства спросил я у злой, обиженной судьбой хозяйки о дедушке Кирьяне —о нем я вспоминал часто. Врезался он мне в па­ мять с той первой встречи, когда заступился он за мою мать, угостил меня медом и, ночью прогнав Малыгу, утром повел нас прямушкой на Троицкие Вершины, через Нагорный Шалтырь. Долго мы шли... Больше восьми лет пролетело с тех пор, я вырос, много чего пережил, даже на фронте испытал свою судьбу, а дедушку Кирьяна никак не позабыл, думал о нем часто и даже как-то попытался товарищам рассказать о нем, но получалось у меня почему-то неубедительно. Я восторженно го­ ворил о его длинной седой бороде, мне отвечали: мало ли на свете длин­ нобородых стариков! Я говорил: дедушка Кирьян пасечник хороший, опытный — мне возражали: нашел чем удивить! Опытных пасечников по всей России пруд пруди. И все же, наверно, я не умел рассказывать. Сколько ни пытался внушить товарищам, что необыкновенный дедушка Кирьян, получалось, и борода у него обычная, и судьба тоже, и пчелиное умение —все обыч­ ное. Таких тысячи, в каждой деревне не один, а несколько. Иные смир­ ные, скромные, живут тихо, а иные —хвастуны и драчуны-забияки и даже пьяницы. В последний раз я видел дедушку Кирьяна больше года назад, когда нас везли из военкомата на станцию и мы останавливались в Усть-Колбе у старика погреться и перекусить. Старик меня не узнал, пришлось напомнить ему о первой встрече, он тотчас припомнил все: и